Джонатан Бейн - Фанатка

— Людям нужны щенки, — объяснила Питеру сотрудница приюта, — или чистокровные собаки.

Гручо не был ни тем ни другим. Нос бледно-розовый, прямо под ним — черное пятно, над большими карими глазами — пучки длинной темной шерсти: вид странный и, прямо надо сказать, неприглядный. Однако выразительные собачьи глаза умоляли Питера дать Гручо еще один шанс в этой жизни.

Было это девять лет назад.

Питер ворвался в квартиру.

— Гручо! — позвал он на бегу, не рассчитал и врезался в столик своей дочки в «жилой» комнате, замахал руками и едва-едва не упал. С трудом удержался на ногах.

Кимберли с опаской подошла и поглядела на отца как-то странно:

— Папа, что случилось?

— Ничего, Тыковка. Все прекрасно.

Бросившись по коридору, слыша за спиной топоток Кимберли, Питер заглянул в спальню, детскую, ванную комнату… Нигде ничего.

— Что ты ищешь? — спросила дочь.

Услышав какой-то звук, Питер прижал палец к губам:

— Ш-ш-ш. Слышишь?

То ли тихий скулеж, то ли чуть слышное жалкое взвизгивание.

Прислушавшись, Кимберли указала на дверь кабинета:

— Папа, оно там. — Проговорила, взволнованно понизив голос, как будто играя в отличную игру.

Держа руку в сумке, готовый в любое мгновение вытащить пистолет, Питер медленно повернул дверную ручку. Самую малость приоткрыл дверь — и тут Гручо вырвался из кабинета, прыгнул на хозяина, сшиб с ног, радостно принялся лизать в лицо.

Кимберли заливалась смехом, когда ее отец почесал пса за ухом и кое-как приподнялся и сел.

Вот тогда-то Питер и почуял запах дыма.

Обернулся, глянул через дверь в кабинет — и уставился, не веря собственным глазам, на тлеющую непонятную массу у себя на рабочем столе.

Поднялся на колени, в надежде, что Кимберли ничего не заметила, что сейчас он быстро уберет эту штуку, проветрит комнату… И услышал знакомое звяканье ключей; входная дверь открылась, раздался голос Джулианны:

— Ну-ка, угадайте: кто сегодня пораньше освободился?

— Мама! — закричала Кимберли в восторге.

Оглянувшись, Питер увидел, как Джулианна идет к нему через гостиную. Чудесное зрелище, от которого он с великим трудом оторвался. Однако стоило опять взглянуть на стол в кабинете, как он испугался. Ведь этого не объяснить — того, что Дина побывала в квартире.

— Почему ты сидишь на полу? — осведомилась Джулианна.

Он попытался что-нибудь сказать, но внятных слов не получилось. Зато он заметил улыбку жены. Джулианна выглядела такой спокойной и радостной, какой он давно уже ее не помнил.

Кимберли, смеясь, ответила за отца:

— Гручо папу уронил.

— Как это уронил?

— Он был заперт в кабинете, — Питер наконец поднялся на ноги. — Наверное, дверь захлопнулась, и он попался, как в ловушку.

— В этой страшной комнате, где водится всякая нечисть? — притворно ужаснулась Джулианна.

— Мама сказала, что у тебя водится нечисть! — подхватила обрадованная Кимберли, снова заливаясь смехом.

— Мама права, — сказал Питер и успел перехватить жену у самой двери в кабинет. Взял ее за плечи, повернул к себе, поцеловал, стараясь отвлечь, не дать заглянуть в комнату.

Поцелуй оказался долгим-предолгим.

— Мама всегда права, — объявила Джулианна, когда они оторвались друг от друга. — Дайте-ка я переоденусь, и можно будет поиграть.

— Ур-ра! — завопила Кимберли, услышав любимейшие слова.

Питер с улыбкой смотрел, как Джулианна идет к спальне, а следом на одной ножке скачет Кимберли. Затем он вошел в кабинет, намереваясь прибрать то безобразие, что устроила Дина.

Это была та самая книга — первое издание «Анжелы по прозвищу Ангел», — которую Питер подписал Дине в Мэдисоне. Обугленная, черная, но все еще узнаваемая; в обложку был глубоко всажен его собственный стилет — прямо между глаз девушки на картинке.

Он с минуту разглядывал образ, созданный Диной: Анжела в аду, принимает вечные муки после того, как кто-то лишил ее жизни. Или она сама в конце концов покончила с собой? Смерть — единственный способ спастись от прошлого, ее прошлого. А все, что случилось после ее побега, с той минуты, когда она переступила порог ночлежки, — лишь иллюзия, тошнотворно-сладкая фантазия о том, как Анжела смогла начать жизнь сначала, сумела выжить.

Быть может, последние сто страниц первой книги — сплошная чепуха? А новый роман — такая же чушь?

Питер сердито затолкал изуродованную книгу в тайник за шкафом, и сейчас же Джулианна, по-домашнему в джинсах и футболке, заглянула в кабинет: