Джон Ирвинг - Сын цирка

— А ему сделали такую операцию?

— Не знаю, потому что не видел его или, может быть, ее в течение двадцати лет, — сказал Дарувалла.

— Вы правильно посчитали, сколько лет прошло с того времени? — спросил детектив.

Снова Фарук почувствовал боль в ребре, которую он ошибочно принял за сильное биение сердца.

— Он мечтал поехать в Лондон для операции по изменению пола. В те годы в Индии такую операцию сделать было чрезвычайно трудно. И сейчас подобные вмешательства не разрешены законом, — уточнил доктор.

— Предполагаю, что и убийца уехал в Лондон. Вероятно, он или она вернулись обратно, — проинформировал доктора полицейский.

— Тот человек, которого я знал, хотел учиться в художественной школе в Лондоне, — промямлил Дарувалла.

В сознании доктора все более явно стали проступать рисунок на животах убитых женщин, хотя фотографии лежали перевернутыми на столе заместителя комиссара полиции. Пател поднял одну из фотографий и взглянул на нее.

— Подозреваю, что его могла принять на учебу не очень престижная художественная школа, — заметил детектив.

Пател никогда не закрывал дверь на балкон, куда еще выходили двери десятка подобных кабинетов. Именно заместитель комиссара полиции завел такой порядок, что никто их не закрывал. Правило не распространялось на период муссонных дождей, когда ветер дул прямо в дверь. В этих условиях любой допрашиваемый не мог впоследствии пожаловаться на то, что его признание добыли посредством избиения. Кроме того, заместитель комиссара полиции мог слышать стук печатных машинок, на которых печатали донесения офицеров полиции. Какофония звуков обозначала собой старания сотрудников и порядок в работе. Он знал: многие из его коллег-полицейских ленились и секретарши их были неряхами — отпечатанные донесения редко выглядели безупречными. Заместитель комиссара полиции положил на стол три рапорта, которые следовало отдать на машинку. Еще один рапорт требовалось отпечатать в срочном порядке, однако он отодвинул в сторону все четыре бумаги и освободил место для фотографий рисунков на животах убитых проституток. Пател настолько хорошо знал эти рисунки, что почувствовал какое-то спокойствие, однако он не хотел, чтобы доктор заметил его легкое отношение к проблеме.

— А того человека не звали как-нибудь вроде Рахул? — спросил детектив.

Такая фраза сделала бы честь лучшим кадрам фильма об Инспекторе Дхаре.

— Рахул Рай, — прошептал доктор Дарувалла, что не уменьшило радости полицейского.

— Могло так случиться, что этот Рахул Рай находился в Гоа? Возможно он посещал там пляжи в период убийства немца и американки, которых вы видели?

Доктор склонился в кресле, будто его скорчила боль от несварения желудка.

— Он жил в моем отеле «Бардез» со своей теткой. Кроме того, следует сказать, что если Рахул сейчас в Бомбее, то он обязательно знает обстановку в клубе Дакуорт. Ведь его тетка являлась членом клуба! — сказал Фарук.

— Являлась? — переспросил детектив.

— Она уже умерла. Думаю, Рахул унаследовал ее состояние.

Заместитель комиссара полиции зачем-то потрогал на фотографии поднятый бивень слона, затем сложил все снимки аккуратной стопочкой. Он всегда знал о существовании в Индии богатых семей, однако, связь уголовного дела с клубом Дакуорт была для него неожиданной. Все эти двадцать лет инспектора сбивало со следа краткое пребывание Рахула в публичных домах трансвеститов на Фолкленд-роуд и Гранд-роуд. Подобные адреса едва ли обычны для членов престижного клуба.

— Разумеется, мне известно, что вы знаете мою жену. Я должен сделать вам очную ставку. Она тоже знает вашего Рахула, что поможет мне сравнить ваши наблюдения, — предложил детектив.

— Давайте позавтракаем в клубе. Может кто-нибудь там знает о нем больше?

— Не задавайте никаких вопросов! — внезапно закричал заместитель комиссара полиции.

Даруваллу обидело то, что на него повысили голос, однако к полицейскому быстро возвратилась его обычная тактичность.

— Мы ведь не хотим предупредить Рахула, не так ли? — сказал Пател, словно обращаясь к ребенку.

Столбы пыли во дворе покрыли листья деревьев, поручни балкона. Металлический вентилятор на потолке кабинета изо всех сил старался вытолкнуть обратно за дверь летевшие пылинки. По столу полицейского мелькали тени проносившихся стрижей с острыми хвостами. Открытый глаз слона на верхней фотографии, казалось, подмечал все эти детали, которые доктор уже не сможет забыть.