Геннадий Падерин - Шахматы из слоновой кости

– Вот что, – сказал уполномоченный, – я беру ответственность на себя: пусть товарищ заводит трактор и начинает уборку.

– Ваша ответственность пусть останется при вас: хлеб губить не позволю.

Теперь в ее голосе были только холодная вежливость и твердость, от уважительности не осталось и следа.

– Девчонка, – взорвался уполномоченный. – От горшка два вершка, а туда же – не позволю!.. А я как уполномоченный обкома партии приказываю, и не… и не…

Он захлебнулся словами, сплюнул в ожесточении, махнул рукой трактористу: заводи! Тракторист покосился на Галю, усмехнулся, полез в кабину.

Завести хорошо отрегулированный мотор – секундное дело: трактор взревел, окутался сизым облачком отработанного газа, качнулся словно бы в нерешительности, потом набычился и попер могучей грудью на пшеницу.

– Стой!

Девушка хотела крикнуть как можно громче, но голос подсекся, и слово упало, не долетев до тракториста.

Тогда Галя бросилась к трактору, обогнала и с маху упала перед гусеницами.

Оторопело взвизгнули тормоза, трактор замер па месте. Посеревший механик выпрыгнул из кабины, опрометью кинулся к девушке: она была в глубоком обмороке.

…В тот же вечер уполномоченный уехал из совхоза.

Галю с этого дня стали называть Галиной Сергеевной.

Два брата – Григорий и Федор Щербаковы – работали с Франком еще под Воронежем и сюда, на целину, приехали в числе первых.

Оба они – водители, и Франк посадил того и другого на водовозки – машины с цистернами, в которых надо было доставлять в совхоз воду со станции, из железнодорожной водонапорной башни.

Проработав с неделю, братья пришли к Франку, Григорий сказал:

– Не то…

– Не по нам, – подтвердил Федор. – Ехали целину поднимать, а тут…

Франк поглядел на одного, на другого.

– Садитесь, поговорим… Вот, скажем, буран – сутки, двое, трое, все позамело, машины застревают, даже тракторы не проходят, а водовозки братьев Щербаковых пробиваются и сквозь буран и сквозь снег, потому что восемьсот семей в совхозном поселке не могут остаться без воды. Как в таком случае назовут братьев Щербаковых? Героями. А героями на целине не всех подряд называют, сами знаете.

Остались Щербаковы на водовозках.

И действительно, не раз называли их потом люди героями,- и в осеннюю распутицу, и в зимние метельные дни, и в пятидесятиградусные морозы, – называли заслуженно: не было случая, чтобы хоть одна семья в совхозном поселке осталась без воды.

Работали Щербаковы, не считаясь со временем. И, конечно, хорошо зарабатывали. Деньги подкопились. А куда в совхозе деньги девать? Дом купить? Не нужен, квартира есть. «Волгу» купить? А куда на «Волге» в степи поедешь. Взять отпуск и промотать сбережения в столичных ресторанах? Не моты они, не так воспитаны.

Да деньги – не дурные какие-нибудь.

И решили братья уехать в свой Воронеж, там – все родственники, там и на жизнь садиться.

Пришли к директору – так и так.

– Эх, Гриша, – вздохнул Франк, – ведь мы с тобой самыми первыми на эту землю ступили. Да и Федор ненамного позже приехал. И ведь это для вас, в частности, народ советский изобрел высокое слово – целинники.

Григорий тоже вздохнул, однако не поколебался:

– Все одно – не то.

– Не по нам тут, – подтвердил Федор. – На жизнь будем на родине садиться.

– Насильно мил не будешь: уезжайте.

Прошло месяцев пять – письмо из Воронежа. На имя директора. Официально. От председателя месткома городского автотреста.

«Доводим до вашего сведения, что вы у себя в совхозе в целинном воспитываете сплошных летунов. Данное определение распространяется на Щербакова Григория и Щербакова Федора, которые, согласно представленным ими документам, работали прежде у вас. Мы приняли данных работников как людей, досадили на машины, обеспечили загрузкой, а они: не то, не по нам. Кочевряжились, кочевряжились и в конце концов сбежали.

Вот результат вашего воспитания, о чем и сообщаю».

Через два дня после того, как пришло письмо, приехали в совхоз Щербаковы. Явились к директору.

– Не то… – сказал Григорий.

– Не по нам Воронеж, – подтвердил Федор, – тянет обратно на целину – и хоть ты что.

И оба в голос:

– Примете?

Прогонишь разве таких?

Григорий попросил:

– Если можно, обратно на водовозки нас, на другую работу не хотелось бы.

– Не по нам, – подтвердил Федор.

В тракторной бригаде Григория Барбашина пожар случился.