Геннадий Падерин - Шахматы из слоновой кости

– Смотри, не гони машину!.. И ухабы того – сторонкой…

Грузовик тронулся. Женщина обернулась, пообещала:

– Честное комсомольское, Завелий Аронович, больше не поеду!

– Ну-ну, ладно,- уже мирно произнес Франк,- Где была-то, у Крамара?

Женщина кивнула.

– Дома он, на стане?

– Нет, по полям гоняет.

Грузовик скрылся за облаком вздыбленной пыли. Франк сел в машину, сказал:

– Если Крамара нет на стане, так безнадежное дело его искать. Поедем в другую бригаду.

– За что вы напустились на женщину?

– Понимаете, она уже давно в декретном отпуске числится, а все не может утихомириться, все ездит по бригадам, собирает сведения для своей работы…

Он помолчал, вставил в мундштук сигарету, прикурил и стал рассказывать о том, что Всесоюзный научно-исследовательский институт экономики сельского хозяйства создал в стране около ста опорных пунктов. И один из них – в совхозе «Железнодорожный». Женщина, которую мы повстречали, и работает как раз в опорном пункте вместе с Ильей Михайловичем Позамантиром.

Я достал записную книжку, спросил, как фамилия женщины,

– Боревич. Галя Боревич. Точнее – Галина Сергеевна Боревич.

– Что же вы раньше не сказали, что это опа?

– Откуда я знал, что надлежит докладывать?

Ах, какая жалость, ведь я даже не разглядел толком

ее – Галю Боревич, которая так самоотверженно отстаивала свою правоту.

Пока мы беседовали, «Волга» подкатила к нескольким вагончикам на деревянных полозьях. Один был приспособлен под склад, второй – под кухню и столовую, остальные – под жилье.

В стороне, окруженные глубокими бороздами вспаханной земли, сгрудились бочки с горючим.

Из столовой вышло несколько человек. Франк подвел меня к одному из них – высокому красивому парню с озабоченным лицом, сказал:

– Вы потолкуйте с бригадиром, а я тем временем у трактористов интервью возьму.

Бригадир, невнятно пробормотав свою фамилию – так, что я совершенно не разобрал ее, – настороженно оглядел меня с головы до ног, однако узнав, что имеет дело с представителем прессы, обрадовался:

– Знаете, у нас есть парень один – вот бы о ком написать!

Коля Бессонов, как я понял из дальнейшей беседы, действительно заслуживал того, чтобы о нем написать: отказавшись от положенного отпуска, он наравне с другими пахал землю и одновременно сдавал в вечерней школе экзамены за десятый класс.

– И ни одной тройки нет! Представляете? – с гордостью говорил бригадир. – Ни одной тройки!.. Ну, мы, само собой, создаем ему условия: трактор самый лучший дали, подменяем, когда нужно.

Затем он стал рассказывать о своем помощнике – Саше Давыдове, с которым даже сам Франк советуется, когда в совхозе сев начинается или уборка.

– У нашего Саши особый нюх на эти самые сроки, директор так его и называет – консультантом.

Мы разговаривали минут сорок, и бригадир успел рассказать мне чуть ли не обо всех своих трактористах. Но когда подошел Франк, предлагая ехать дальше, бригадир проговорил требовательно:

– Подождите минуточку, я не успел еще про Юру Силина и Толю Бирюкова сказать: оба – комсомольцы и отличные работники, хотя всего первый год как пришли к нам из училища механизации.

Мы сели в машину, Россохин дал газ, но бригадир снова потребовал:

– Постойте-ка, постойте: забыл сказать вам, что Коля Бессонов – комсомолец и, кроме того, наш профорг.

– Славно побеседовали, – сказал я Франку, когда мы покинули наконец стан.

– Да, Барбашин своих людей и знает и ценит.

– Так это был Барбашин?..

Дорога повернула вправо, потянулась вдоль железнодорожной линии. Из-за поворота показался поезд. Россохин высунулся из окна, дал гудок. И тотчас паровоз ответил коротким, но могучим своим гудком, а из окна будки показалось улыбающееся лицо машиниста.

– Традиция, – пояснил Франк. – Все наши машины со встречными поездами приветствиями обмениваются.

– А почему, кстати, совхозу дали такое название – «Железнодорожный»?

– Из уважения к железнодорожникам: они для освоения целины, ого, сколько сделали!

– Нет ли в совхозе бывших железнодорожников?

– Был один, да и того отобрали: сначала директором совхоза «Молодежный» назначили, а потом он уже сам попросился в отстающий совхоз. У нас был парторгом. Мы с ним самое трудное вместе прошли – начало освоения целины. Витковский его фамилия, Павел Антонович.

…В контору мы возвратились поздним вечером…

– Знаю, – сказал Франк, – по опыту знаю: сейчас потребуете цифр. Назову главную: совхоз вошел в рабочий ритм, в среднем ежегодно дает по четыре миллиона пудов зерна. Устраивает?