Валерия Перуанская - Прохладное небо осени

Что за человек!.. Говори ему не говори. Инесса рассердилась и расстроилась. Сева заметил.

– Жалко бабулю, – согласился он. – Но тут особенно не поспоришь, а?

– Она же хороший работник.

– А годы есть годы, – возразил Сева. – Да ей что? Пенсию получит не маленькую, муж – высокооплачиваемый. Похуже бывают ситуации. И во внуке души не чает. Занятие будет не менее увлекательное и дорогое, чем участие в научно-техническом прогрессе. В прогрессе, кроме нее, найдется кому участвовать, а для Волика лучшей няньки не найти. И надо же давать дорогу молодежи?

– Вот видите. Иногда и Токарева можно понять...

А жизнь, однако, штука жестокая. Нет, надо, непременно надо еще раз поговорить с ним. В конце концов, я не только сослуживица Анастасии Николаевны, но еще и профорг, вспомнила вдруг о своей не обременявшей ее дотоле общественной должности.

Токарев появился в дверях сорок восьмой комнаты уже почти к самому концу дня. Отыскал глазами Инессу – она, присев за Тонин стол, объясняла девушке, что такое резонанс напряжений – все та же злосчастная электротехника, по которой имеет «хвост».

– Будьте добры, Инесса Михайловна...

Инесса, не отходя от Тони – не успела объяснить до конца про резонанс напряжений, – выслушала просьбу набросать проект писем: одного – в главк, другого – смежникам. О чем писать, она знала, но терпеливо выслушала Токарева. Пообещала сделать и через полчаса принести к нему для согласования. Уточнила:

– Тогда машинистки уже с утра отпечатают. Дорохов успеет подписать, до обеда отправим.

Превосходно это у нее получилось: суховатый служебный тон. Впрочем, ему тоже вполне удается притворство. А если вовсе это не притворство?.. Был Ленинград, командировка, позволил себе развлечься... Когда полчаса спустя пришла к нему в кабинет с набросками писем, совсем убедилась: нисколько он не притворяется, а в самом деле вычеркнул из головы и из жизни прошлую неделю, будто ее и не было. Вот они – вдвоем в комнате. Он за столом, она подошла сбоку, чтобы следить, как он будет читать. «Готово?.. Садитесь, пожалуйста. Давайте-ка поглядим». Уткнулся в бумагу. «Прекрасно». И посмотрел на часы:

– Машинистки не ушли?

– Нет, они до шести. Я попрошу старшую, чтобы на завтра наши письма положили в папку первоочередных.

– А сегодня никак не успеют?

Зачем – сегодня? Никакой же разумной необходимости в этом нет: торопить, задерживать людей, просить об одолжении. Все и без того сделается, когда надо, ко времени. Не может такого простого уяснить.

– Думаю, что не успеют.

Наверно, он считает, что она недостаточно горит на работе: ничего не ответил, опять начал читать.

Почти оскорбленная, она повернулась к двери. И тут он попросил:

– Не уходите, присядьте.

Она послушно, подавив в себе вздох, присела. Токарев поднял голову от стола и вдруг улыбнулся:

– Кутерьма сегодня в главке была!

Ясное дело, у него в голове главк, институт, план-проспект, ТЗ, кого принять, кого уволить. Вообразила.

– Да? – вежливо поинтересовалась она.

– С Пановым я сразу столковался, мы с ним, можно сказать, идею вынашивали...

Инесса не удержалась, полюбопытствовала:

– А Вербицкий?

Вербицкий, один из самых влиятельных в министерстве начальников, всем и всегда ставит палки в колеса: на каждое начинание имеет свое, отличное от других мнение. Иногда ставит палки с пользой для дела, но бывает, что и во вред. Пока упорствующие добираются до объективной истины, годы порой проходят, частенько идея уже устаревает, а если нет, то все успевают забыть, что это Вербицкий когда-то стал на пути. Как, интересно, Вербицкий отнесся к прожектам Токарева?

– Вербицкий! – повторил он. И похлопал себя по карману брюк. – Он у меня вот где, Вербицкий. – И ответил на вопросительный Инессин взгляд: – Я когда-то помог его сыну поступить в институт. Недобрал парень очка, у меня была возможность...

Ах, вон оно что. Наверно, оттуда ты и взялся, Юрий Евгеньевич, от Вербицкого? Ни с каким главным инженером не знаком «домами» (да и непохоже – отношения у них с Дороховым, насколько Инесса заметила, официальные), это тебя влиятельный Вербицкий тащит. Ну, с такой поддержкой... У самого министра Вербицкий правая рука.

Инесса подобрела: и оттого, что узнала кое-что новое, и оттого, что ей обо всем сообщают так дружески, доверительно. Разговор уже совсем не такой, как минуту назад.

– Всех вы в отделе переполошили. Не только в главке.

– Чем же? – Он и сам знал, но хотел послушать.