Валерия Перуанская - Прохладное небо осени

– Вот к свадьбе готовимся, – сообщила Варвара, поставив сумки на пол. – Меньше недели осталось. Я кое-что у тебя в холодильнике оставлю и на балкон вынесу. Геннадий приедет, заберет. А то не дотащу всего-то сама. Еще мясник в вашем магазине обещал попозже бульонок на студень.

– Сколько ж народу назвали? Варвара со вздохом призналась:

– Пятьдесят. Не получается меньше никак.

– С ума сошли. Это ж сколько денег надо?

– Дома справлять не так уж и дорого. Геннадию в кассе взаимопомощи дают.

Геннадий приедет – заберет. Геннадий в кассе взаимопомощи деньги возьмет. Геннадий все свое свободное время будет вместе с Варварой крутиться на кухне – помогать. А ведь не родную дочку выдает замуж. Нет, для него все равно что родную, кто это помнит, что он – отчим? Сам – меньше всех. Покладистый, добрый, преданный Геннадий. Варварин второй муж.

Он появился в Варвариной жизни в тот год, когда Инесса вышла замуж за Андрея. Получив известие об Инессином замужестве, Варвара отправилась в Москву. Ехала, нагруженная ведрами с соленьями, домашним салом, яблоками из своего сада. Оставив детей на попечение соседок.

И явилась в их комнату на Сретенке не одна, а в сопровождении коренастого, цыганисто-черного, небритого с дороги железнодорожника. Железнодорожник, ехавший вместе с Варварой в поезде, взялся ее с ведрами и авоськами доставить на Сретенку – Варвара в Москве никогда не бывала, первое время на улицах всего пугалась и от всего шарахалась. Железнодорожник выглядел застенчивым, но потом оказался упорным – не отстал от Варвары, заставил ее выйти за него замуж, – она, узнав в сорок третьем году, что муж ее погиб, определила для себя навсегда вдовью судьбу, ни о чем не помышляла, кроме как о том, чтобы вырастить Олежку и Тасю людьми, к иному повороту жизни так долго не склонялась, что не будь Геннадий железнодорожником и не имей возможности без особого труда наведываться в глушь к Варваре, то вряд ли у него что-нибудь получилось бы. На радость Инессе получилось: не могла бы она с такой полнотой ощущать свое тогдашнее счастье, когда никакого счастья не было у Варвары, солдатской вдовы с двумя малыми ребятами на руках. Пришлось Варваре продавать свои полдома и переселяться под Москву, в Подлипки, поближе к Инессе. Хоть и не часто, но уж зато когда Инессе везло, так крупно.

И Варваре повезло. Не всякий отец со своими детьми, как Геннадий с приемными. Ребята росли с ним не сиротами, а с отцом и матерью. Бывало, Геннадий их от Варвары защищал, когда она, в вечном страхе, что не вырастут «людьми», перебарщивала в строгости. Ну, на них ей обижаться не приходится: хорошие ребята, работящие, в родителей. С ними Варваре легко. Хоть и сейчас нет-нет да поворчит – учит уму-разуму, а они не протестуют, слушаются, но в общем-то учить их уже не надо и нечему. А за советом – сами придут, они и к Инессе с Андреем за советом ходят, когда родители оказываются бессильны перед какой-нибудь проблемой. Всяко бывает. Иногда вчетвером головы ломали, пока вопрос – хуже ли, лучше – не решался. Олежек быстро себя нашел: выучился водить автобус, работает на загородном, комсомольско-молодежная бригада, красный вымпел над ветровым стеклом, комсорг колонны, спортсмен-разрядник. С Тасей вышло потрудней, мечтала об инязе – как мечтают иные об актерской или поэтической славе без всяких к тому в себе данных. У Таси данных к инязу не было: английский в школе, при всем старании и обожании предмета, с трудом вытягивала на четверку. Но ни о чем другом ни слышать, ни думать не хотела. Варвара ночей не спала. Вот тогда все вместе и решили: пусть идет сдавать. Даже репетитора наняли. Андрей уговорил, объяснил Варваре: если все равно ничего не получится, сама легче поймет свое заблуждение, откажется от беспочвенной мечты. Никогда не попрекнет: это вы мне не дали, помешали. Дали, не только не мешали – помогали. Пенять можно лишь на себя. Так оно и вышло. А талант прорезался совсем в другом: кончила педучилище, преподает в младших классах, дети в ней и она в детях души не чают...

– Хорошо, – сказала Инесса, проходя следом за Варварой на кухню, где та начала что-то переставлять и укладывать в холодильнике, – что в кассе взаимопомощи дают. А отдавать все равно придется.

– Отдадим, – как можно бодрее откликнулась Варвара. – А что же, Инночка, поделаешь? Не каждый день дочку замуж отдаем. – Она хлопнула дверцей холодильника, присела на табуретку, оглядела Инессу. – До чего тебе это платье к лицу! – проговорила восхищенно, хотя сколько уж раз Инессу в этом платье видела. – Как съездила-то, чего не рассказываешь?