- Зачем? - интересуюсь, приоткрываю входную дверь и всматриваюсь в узкую щелку.
- Куплю себе шикарный костюм и... - мнется он. - И бабочку! Обязательно бабочку!
- Вот за это хвалю! - одобряю я. - В тебе просыпается настоящий джентльмен!
Мы быстро выходим. К дому подъезжают крытые грузовики. Союзники, ооновцы, сестренка? Нам наплевать! Мы прошмыгиваем в арку и бросаемся бежать, что есть духу! Пожалуй, нас бы никто не смог догнать! Ей богу, никто!
Широкий штриховой мазок, удивительная цветовая нюансировка рыбьей спины - все говорит о несомненном мастерстве художника! Безусловно, вспоминается библейская притча об Ионе, проплававшем в чреве кита три дня и три ночи. Переходим в следующий зал… - экскурсовод, весьма приятная женщина лет тридцати, уводит небольшую группку посетителей.
К картине подходит Михалыч. Вид у него холеный. За ним семенит корреспондентка с микрофоном.
- Я не даю интервью! - бросает он. - И при чем тут, спрашивается, Иона? Как все же неудачно раскрашена спина этого млекопитающего! Несомненное мастерство! Какая глупость! Обычный дилетант… правда, не без способностей. Вот это уже ближе к истине. Эти экскурсоводы - форменные болваны! Или... болванки? И не за пятьдесят тысяч, а за пятьдесят шесть! Все умудряются переврать! - брюзжит Михалыч, а сам посматривает на корреспондентку, включен ли у той микрофон. Да, включен, включен! Чего комедию-то ломать?!
- Пару слов для русской службы Би-Би-Си!
- Ну, если только пару, - милостиво соглашается Михалыч.
- Правда ли, что вы приобрели эту картину?
- Возможно.
- Говорят, вы переиграли и русскую контрразведку, и исламистов?
- Один мой старый знакомый ответил бы вам так. Все являются в этот мир с какими-то заданиями, а потом начинают играть и про все забывают. Иногда кажется, что любое задание лишь предлог для игры!
- Что помогло вам выйти сухим из воды?
- Разумеется, хвост.
- Я не ослышалась, хвост? Какой хвост?
- Естественно, мой! Была, правда, одна неприятность. Я его прищемил, по неосторожности!
- Было больно? - участливо интересуется корреспондентка, скрывая радостное изумление. Уж такого подарка она никак не ожидала.
- В том-то и дело, что совсем не больно! - хитровато улыбается Михалыч и достает из кармана колоду карт, задумчиво их тасует. - Вы представляете? Совсем!
Ну, это уж слишком. Я выключаю телевизор. Приятно, конечно, когда тебя цитируют. Но всему есть предел. В детской заплакал малыш. Слышу, как Элла подбегает к кроватке и начинает что-то ворковать. Малыш успокаивается. Интересно все же, чей это ребенок. Мой, Михалыча, а может, Ильича? Элла уверяет, что мой… Да, и по срокам вроде бы так… Хотя, кто его знает… Она же уверяла меня, что это я подарил ей "Игроков", и почти меня в этом убедила. Хотя я прекрасно помню, что она просто вульгарнейшим образом стащила картину перед самым отъездом. С другой стороны, это она все устроила с "Кристи". И благодаря вырученным деньгам мы можем наслаждаться жизнью в этом тихом, забытом богом уголке. А когда проедим "Игроков", приступим к коллекции Валентина Ильича. Незадолго до своей гибели, он отдал ее на хранение Элле. Его мучили дурные предчувствия. Так, во всяком случае, она это преподносит.
- Женька! Айда, купаться! - кричу вглубь дома.
- Сейчас, дядя Лева! - сразу же доносится в ответ.
Может быть, стоит научить Женьку преферансу, сражаться с компьютером мне уже изрядно надоело. Иногда мне хочется объяснить ему, что я не дядя Лева. Но стоит ли вносить путаницу в голову ребенка?
Мы идем на берег моря. Слышен мягкий шум прибоя. Почему-то мне кажется, что роль примерного семьянина, которую я сейчас старательно исполняю, это ненадолго… А вот то, что нет ничего лучше вечерних морских купаний, в этом я уверен на все сто!
- Ура! - кричу я от избытка чувств.
- Ура! - вторит мне Женька.
Мы мчимся навстречу морской стихии. А на горизонте, на фоне заходящего солнца уже медленно появляется плавник огромной рыбы.
[1] Ооновцы – бойцы отрядов особого назначения, поддерживающих администрацию.
[2] Союзники – формирования, выступающие за Союз в границах 90-го года.
[3] СКС – скорострельный карабин Симонова.