Борис ШТЕЙМАН - Ночная пуля

"Опасно уязвлять женское самолюбие... - мелькает триви­альная мысль. - А вдруг вовсе наоборот? Просто все надо проверять!"

- Если бы особист отдал компромат, его бы оставили в покое! - неожиданно заявляет она.

- Это не по адресу! Поговори об этом с Михалычем или с Серегой! - советую я. - Без компромата особист станет очень бедным и его сможет обидеть каждый!

- Лучше быть бедным и живым, чем... - умудрено произно­сит Эн.

- Ты мыслишь очень глубоко и нестандартно. И, безусловно, склонна к обобщениям! - замечаю, осторожно продвигаясь к две­рям.

- Есть слабость, - с вздохом соглашается она. - Хотя это, поверь, знаю по себе... - и словно опомнившись, кричит: - Эй, куда?! А ну назад!

Но я уже на лестнице. Итак, задержка в полчаса. Игроки встречают меня холодно и молча. Ни слова не говоря, записываю себе в гору сто вистов. Порядок есть порядок! А без Ильича будет все же скучно...

Видимо, прозвучал сигнал воздушной тревоги, и народ устремился вниз по широкой лестнице, ведущей в подземный пе­реход и дальше в метро. Людей было немного. Они двигались рассеянными группками по два-три человека. Я остался на поверхности и встал около гранитного парапета. Ракета появи­лась неожиданно, справа из-за темной излучины реки, она мед­ленно плыла над домами, очень низко, словно вынюхивая, куда направить свою чудовищную силу. Валет пик. Чувственные губы сложены в полуулыбке. Белые щеки покрывает румянец, что говорит о прекрасном здоровье. Отстранен, невозмутим. Его ни­чего не интересует, кроме собственной персоны. Да и оружие он держит в руках скорее потому, что так надо. Последние че­ловечки, перескакивая сразу через несколько ступеней, мча­лись вниз. Я, завороженный, следил за ракетой. Все же, навер­ное, она уже знала, куда двигаться. Прошла над мостом, низко, почти задевая деревья, вошла в парк и точно ударила по кры­латым машинам. Яркая вспышка и кувырком летящие обломки в разные стороны. Хорошо, что парк был закрыт. Видимо, на са­нитарный день. Ракета приняла аттракционные самолетики за на­стоящие. Она разнесла в клочья и те, на которых качаются то вверх, то вниз головой, надолго застывая в последнем положе­нии, что не рекомендуется людям с повышенным артериальным давлением, и те, на которых плавно движешься по кругу, то слегка поднимаясь над землей, то опускаясь, с сильным жужжа­нием, на этих не получишь сильного ощущения, но для детворы и стариков как раз. Мне, честно говоря, эти самолетики не очень жаль... Все-таки Элла, как не крути, дама треф. Ее невозможно разгадать, потому что она сама себя не знает. И зе­леный цветок в руке, с красной сердцевиной, остальные дамы держат красные цветы, и горностаевая мантия - все это ее атрибуты. Она наверняка это прекрасно осознает. Ощущение тревоги не проходило. Люди стали понемногу выползать на поверхность, тихо переговариваясь, боясь голосом привлечь новые неприятности с воздуха. Отдельные смельчаки наблюдали за налетом с моста. Оттуда было все прекрасно видно.

- У них все выверено! - с восторгом сказал один из них, подбежав запыхавшись. - Компьютеры! Точность до тридцати сантиметров!

- А если бы по мосту шарахнуло?! - осуждающе произнес интеллигентного вида пожилой мужчина.

- Не-а! - безапелляционно возразил храбрец. - Эти штуки только по самолетам долбят!

- Ну и публика! - поискал у меня сочувствия интеллигент­ный мужик и пошел снова вниз.

Я же двинулся в контору за справкой, неизвестно какой, но нужной. К этим бабам, которые выдают справки, необходим подход. Приклеил на лицо улыбку эдакого развеселого малого, у которого никаких проблем и неистощимого на разные идиотски смешные историйки. Вошел в стеклобетонную башню. Уверенно толкнул дверь.

- Ну, девчонки! Тут такое было! - начал с порога. - Эти умники раздолбили все аттракционы!

- Ой, да мы все видели! Отсюда обзор - дай бог! - затараторили наперебой. - Мы так испугались! Сигнал воздушной тревоги не сработал! - и понесло, и поехало...

Подул для порядка па поблескивающую темной фиолетовой мастикой печать. Сложил аккуратно справку вчетверо. Сунул во внутренний карман и, похлопав сверху по нему ладонью, произнес:

- Пока, девчата! Жаль уходить, такие вы все хорошенькие!

- Заходите еще! - откликнулись девчонки, которым уже давно за сорок.

Пошел по коридору. Наконец с трудом нашел нужную дверь. Несильно постучав костяшками пальцев, осторожно, робко от­крываю.

- Прошу простить за опоздание! - произношу извиняюще. - Пардон, дела! Справки разные, задержали!