Борис Штейман - Любитель истории

© Борис Штейман, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Муха медленно ползет по белому пыльному гипсовому носу. Он хорош, больше такого нет ни у кого, не было и не будет! С утолщением на конце и едва заметной горбинкой. Слегка сдвинут на бок. И, слава богу! Хоть не надо хитрить и притворяться симметричным. Это было бы недостойно грандиозной проблемы… Просто необходимо изо всех сил напрячься и догадаться! Как только откроется тайна формы, кончится время бесконечных загадок. Ведь у каждого есть своя граница, не похожая на остальные. Чтобы нельзя было никого ни с кем перепутать и в нужный момент… Мм-да… Все это, конечно, было бы неплохо, если бы не одно «но» и это «но» – близнецы! Кажется, они только для того и созданы, чтобы он, то есть я, сломал себе голову! Хотя, пожалуй, все же есть одна небольшая уловка! Присвоить каждому из них имя… Причем, ха-ха, одно и то же!

Я ровным счетом ничего не умею. Гвозди валятся из рук, молоток бьет по пальцам. Ложка с супом качается, как какой-нибудь морской фрегат в штормовом море, и обливает мою новую рубашку. А она, как это ни странно, стоит денег!.. Как только я прикасаюсь к вещам, они оживают и стремятся обрести свободу. Строптивые, непокорные упрямцы! У других они ведут себя вполне прилично, эти проклятые деревяшки и железки. Уступают силе с хитренькой усмешкой… Но что я люблю – это плести узоры. Причудливо пересекаются линии, сплетаются в объятиях, порой невыносимо тесных, образуя знаки. Цветы в букетах прыгают, выбирая место получше в старинной японской вазе у меня на столе. Кстати, ей больше трехсот лет. А ковровые узоры?! В них каждый раз находишь что-то новое. Это, доложу я вам, поинтереснее телевизора! Сочетания цветовых пятен будоражат меня. Обыкновенные детские кубики я складываю в пирамидки, башенки, домики, дворцы, полные чарующих звуков, и пытаюсь, пытаюсь понять… И не могу. Это все равно, что пытаться распутать многослойную паутину из ниток с хитроумными узлами. Запасы клейкого вещества, из которых плетется паутина, неиссякаемы! Но если все же мне удастся сбросить эту тесную одежку, я стану совершенно свободным, но и безумным одновременно. Но я готов, готов на этот шаг. Плата умеренна. Я все обдумал. Это недорого, как сейчас говорят, нормально. Творения мои тогда станут гениальными, они заполонят музеи и библиотеки, театры и концертные залы. Гуго Великолепный! Безумный Гуго! Так назовут меня потомки…

Рука неторопливо кралась вдоль тела. «Фу! Брысь! Назад!» – приказал он. Рука на мгновение замерла, потом нагло залезла в карман, вытащила последнюю сотню, скомкала ее и небрежно бросила на прилавок. «Паскуда…» – вяло обозвал он руку.

На прилавке появилась рюмка. Из горлышка бутылки забулькала жидкость. «Недолила!» – отметил он, и недобрая улыбка застыла на его лице. Посмотрел в упор на бабенку за стойкой.

– Ты, Светка! – сказал он, пригвоздив ее к позорному столбу. Он не унижался, не выпрашивал и потому был нагл.

– Ну? – помедлив, откликнулась она.

«Ну, ну! Разнукалась! Не запрягала!» – мысленно зло ответил он, потому что Светка могла психануть, а переходить грань было ни к чему.

Он не притрагивался к рюмке и по-прежнему смотрел в упор на Светку. Кроме него в рюмочной никого больше не было.

– На! Ужрись! – дрогнула Светка и долила до краев.

«Грамм двадцать перелила!» – заключил он довольно, облизнул губы и сглотнул слюну. Стараясь унять дрожь, аккуратно взял рюмку, оттопырив мизинец, выпрямил спину, сильно выдохнул и проглотил содержимое. Мир замер, покачался и… улыбнулся.

– Я – Гуго! – произнес он победно, с силой втянув носом воздух. – Гуго по прозвищу Великолепный! – уточнил он. – На, смотри! – милостиво разрешил и повернулся к ней в профиль. – На нос смотри! – хотел добавить: «Дура!», но снова удержался. Гусей дразнить все же не стоило.

Светка, прищурившись, тщательно и напряженно стала изучать его нос.

– Не русский? – наконец с сомнением произнесла она.

– Ты что? Ничего не понимаешь? Я же тебе сказал – Гуго Великолепный! – со снисходительным презрением снова объяснил он. Ему нужна была публика. Любая! Он готов был кривляться хоть перед дебилами!

– Ну, я и говорю, не русский! – окончательно подтвердила она диагноз.

– Тогда репете!

– Чего? Ты мне смотри! – угрожающе проговорила Светка.

– Сие обидное слово по-французски означает повторить и ничего более, – успокоил ее он.