Владимир Файнберг - Навстречу Нике

Солнце припекало. Блики от водной глади до боли резали глаза. Клёв прекратился. Мама выглядела усталой, постаревшей.

Я смотал удочки, выбрал якорь, взялся за вёсла и двинулся в обратный путь.

К вечеру мы были дома.

Она легла, достала из тумбочки пузырёк с клофелином, попросила принести воды, чтобы запить таблетку. Оказалось, сильно подскочило давление. «Зачем, зачем ты поехала с ним? – причитал отец, с тревогой всматриваясь в её лицо. – Обошлись бы без этих окуней».

Никогда не забыть, как мы шли с ней от рыболовной базы к остановке автобуса через полумёртвое, разорённое село с разрушенной церковью, возле которой почему–то торчали из загаженной земли обломки проржавевших кроватей с никелированными спинками. Солнце отражалось в них, слепя.

Из рыболовных скитаний я всё чаще привозил не только пойманных рыб. Привозил записанные в лодке или под прибрежной ивой начатки стихотворений, каких никогда бы не написал человек, заточенный в коммуналке. Природа волшебным ключиком стала открывать во мне меня.

Именно эти стихотворения впоследствии вошли в мою первую поэтическую книжку.

Благодаря страсти к рыбалке я попадал в самые заповедные уголки России. Видел, как живут обездоленные колхозники–крестьяне, как спиваются жители маленьких городков, как стоят по утрам в очередях у ларьков за сырым чёрным хлебом. Ночевал на сене в сараях или на чердаках, а если не находил ночлега под крышей, спал в лодке или просто на берегу под деревьями.

Так продолжалось всю жизнь, пока, оказавшись на греческом острове Скиатос в Эгейском море зимой 92–93 года, не обнаружил, что едва различаю поплавок своей удочки. Экономя деньги, я должен был для пропитания ловить рыбу.

Перешел на ловлю закидушкой. Забрасывал с конца длинного, уходящего в море причала леску с грузилом и крючком на конце, держал между пальцами прозрачную нить, чутко ждал поклёвку. Ловилась то кефаль, то осьминоги, то совсем неизвестные мне красноватые рыбы, очень вкусные.

А всё–таки нет ничего увлекательнее ловли на удочку с поплавком. Однажды, очень давно, старик, с которым я как–то познакомился на одной из баз общества «Рыболов–спортсмен», по секрету рассказал, что в пруду, находящемся близ строящегося высотного здания МГУ, водятся отменные золотистые караси весом чуть ли не по килограмму.

Я так и представил себе, как глубоко они топят поплавок при поклёвке.

Старик объяснил, каким образом можно доехать до заветного места на автобусе прямо от центра Москвы.

И вот сейчас, напоследок после всех этих несколько затянувшихся рыболовных историй я расскажу, какое жутковатое, хоть и комическое на первый взгляд приключение случилось тогда с твоим папой.

…С рассвета погода стояла тёплая, тихая, пасмурная. Карась любит клевать в такую погоду.

Мне пришлось довольно долго идти от остановки автобуса по шоссе, пока я не увидел маленький пруд. Вокруг него не росло ни одного дерева, ни одного куста.

Едва я успел наживить и закинуть обе удочки, как их поплавки задёргались. Одного за другим вытащил я двух карасей. Действительно золотистых. Но крохотных. Каждый из них был чуть побольше медной монеты. Как я ни старался – менял крючки, насаживал на них сразу по несколько штук мотыля, клевала только мелочь. Жалко и бессмысленно было губить этот детский сад.

Я уже начинал сматывать удочки, как налетел порыв ветра, полил дождь, раздался раскат грома.

Когда я выбежал к краю шоссе, обрушился настоящий ливень, моментально промочивший меня насквозь. Даже в ботинках захлюпала вода. Редкие проезжающие автомашины не останавливались, несмотря на мои отчаянные призывы. Преодолевая ветер и дождь, я побрёл было к остановке, как увидел, что навстречу из зыбкого водяного мира надвигается грузовик, в кузове которого проявился большой кирпично–красный контейнер.

Без всякой надежды я поднял руку.

Грузовик приостановился. В кабине сидели трое рабочих в спецовках. Я попросил подбросить меня хотя бы до ближайшей станции метро.

— А тебе вообще куда надо?

— На Огарёва. Рядом с Центральным телеграфом.

— Дашь на три бутылки «жигулёвского», довезём. Нам по пути.

— Дам, – от озноба у меня уже зуб на зуб не попадал.

— Лезь в кузов, потом в контейнер, он пустой.

Уж не представляю теперь, как мне удалось вскарабкаться на грузовик, раскрыть под напором ливня тяжёлую дверь контейнера.

Машина тронулась в путь. Я стоял, пытаясь придерживаться за стены покачивающегося деревянного ящика. С меня текло. Чтобы не простудиться, я решил снять и выжать всё, что на мне надето, вылить воду из ботинок.