Джонатан Троппер - На прощанье я скажу

Сильвер печально улыбается. То, что он не смог передать ей благодаря мудрости, он неплохо сумел передать благодаря своей глупости.

— Ты права, — признает он. — Будь я одним из них, жизнь сложилась бы по-другому.

— Я такая же, как ты.

— Ты не такая, как я.

— Нет, такая. Я жду, когда Вселенная решит все за меня, но суть в том, что у Вселенной есть дела поважнее.

— Когда ты стала такой мудрой?

Она пожимает плечами.

— Разбитая семья. Наберешься поневоле чего ни попадя.

Он вдруг понимает, что с супом что-то не то. Сосредоточенно съедает еще пару ложек. Не сразу, но соображает, в чем дело. Он не чувствует вкуса.

Он зачерпывает из тарелки у Кейси. Съедает стебель чеснока, поданного к супу. Ничего. Он ничего не чувствует.

— Что такое? — встревоженно спрашивает Кейси.

Он качает головой.

— Ничего.

Он умирает. Постепенно, шаг за шагом. Он чувствует, как это происходит внутри него, как мельчайшие частицы начинают отказывать одна за другой.

— Пап?

Теперь она называет его папой, не задумываясь, на автомате. И от этого у него неизменно ком в горле.

— Что, детка?

— Ты ответишь?

— Что?

— На телефон. Он звонит.

Он редко носит с собой мобильный, все равно тот почти всегда молчит. Он достает из кармана телефон. Нет сомнений, он звонит, и на той же высоте, что и звон в ушах, поэтому он его не слышал. Он смотрит на экран и видит незнакомый номер.

— Ты что, не ответишь? — спрашивает Кейси.

— Я не знаю, кто это.

— Так нажми кнопку и узнай.

Сильвер кивает и берет трубку.

— Здравствуйте?

— Ты мне тоже нравишься, — говорит Лили.

А потом он уже в больнице, сидит в маленькой комнатке с Джеком и Оливером. Оливер в кожаном откидном кресле, под капельницей — это последний курс химии.

— До сих пор не верится, что ты все это время ездил сюда без нас, — возмущается Джек.

— Грустный Джек не любит быть не у дел. Любого рода, — говорит Оливер, подмигивая Сильверу.

— Да пошел ты, Раковый Паренек, — отвечает Джек.

Они зовут его Грустным Джеком с тех пор, как отбыл Грустный Тодд, и это выводит его из себя.

— Когда операция? — спрашивает Сильвер.

— На следующей неделе, — отвечает Оливер. — Знаешь, ты бы мог и свою назначить тогда же, и нам бы досталась отличная палата на двоих на верхнем этаже.

Оба выжидательно смотрят на него. Но он пока не готов это обсуждать.

— Дениз сегодня выходит замуж, — произносит он.

— Вот черт! — восклицает Джек.

— Свадьба бывшей жены — всегда испытание, — признает Оливер.

— Даже если это третья бывшая жена?

— Отвали, Грустный Джек.

— Еще раз меня так назовешь, и я подпущу тебе пузырек кислорода в твою капельницу.

— Ты идешь на свадьбу? — спрашивает Оливер.

— Нет.

— Почему?

— Что значит почему? — вмешивается Джек. — Ты что, частенько ходил полюбоваться, как бывшая жена выходит замуж?

— Нет. Но они все ненавидели меня.

— Даже не представляю, с чего бы это.

— Меня не пригласили, — говорит Сильвер.

Они смотрят на него, и по их взгляду он догадывается, что сказал больше, чем хотел.

— Есть множество причин не ходить на свадьбу бывшей жены, — говорит Джек. — Но эта к ним не относится.

Оливер глубокомысленно кивает.

— Грустный Джек прав.

— Грустный Джек сейчас засунет этот химозный пакет тебе в задницу, так что твое дерьмо будет светиться в темноте.

Сильвер смеется. Он чувствует прилив теплоты к этой парочке, бывшей его главной компанией все эти одинокие годы.

У них за спиной раздается легкий шум, кто-то прочищает горло. Они оборачиваются и видят в дверях Тоби.

— Привет, — говорит он. — Надеюсь, не помешал.

Такого лица на Оливере видеть им еще не доводилось. Он раскрывает рот, но не может выдавить ни слова.

А потом Сильвер открывает дверь своей квартиры и обнаруживает отца, стоящего там в своем лучшем костюме.

— Давай, — говорит Рубен. — Одевайся, как положено.

— Ты о чем?

— О свадьбе. Мне нельзя опаздывать.

— Я не пойду на свадьбу, — говорит Сильвер.

— Конечно, пойдешь. По одному из всех событий жизни. Ты обещал.

— Меня не звали, пап.

— Раньше нас это не останавливало.

— Это другое.

— Вовсе нет, — говорит Рубен, прислоняясь к двери. — Она даже рада будет.

— По-моему, у тебя глубоко неверные представления о женской натуре.

— Говорит разведенный мужчина человеку, у которого на носу пятидесятая годовщина свадьбы.

Сильвер улыбается.

— Это лишь означает, что ты понимаешь только одну женщину.