Зоэ Бек - Голос крови

Дней через пять у нее случился понос, должно быть, из-за того, что Мораг была никудышной стряпухой. Фиона решила денек поголодать и пить только воду. На другой день ей и впрямь стало получше. Она села с ноутбуком за письменный стол и начала думать, каким способом можно восстановить жизнь умершего почти двадцать лет назад человека – человека, след которого в промежутке между 1976 и 1979 годом вообще терялся. Интернет в этом вряд ли поможет. У Виктории, правда, была сестра, но Фиона никогда ее не видела. Говорили, что сестры ужасно разругались в начале семидесятых и с тех пор ни разу не обменялись ни словом. Сестра не явилась даже на похороны Виктории. Звали ее Патрисия, и, насколько было известно Фионе, она не была замужем и, значит, скорее всего, по-прежнему носила девичью фамилию Гарнер. Единственное, что знала о ней Фиона, – это то, что она, как и Виктория, изучала медицину и затем обосновалась где-то в графстве Дарем. Сейчас ей должно быть около шестидесяти. Значит, вполне возможно, она по-прежнему практикующий врач.

Фиона ввела имя и фамилию в «Гугл». Через минуту она получила адрес в Дарлингтоне – городе, расположенном примерно в тридцати километрах к югу от Дарема. Послать ей имейл? Да ну его! Она набрала телефонный номер.

– У доктора Гарнер сегодня нет телефонного приема, – отозвался молодой голос на просьбу Фионы связать ее с Патрисией Гарнер.

– Я не пациентка. Я – ее племянница. И это важно.

Молчание. Затем:

– Мне казалось, у доктора Гарнер не было племянницы.

– Есть. Я дочь ее покойной сестры. Пожалуйста, это важно!

Снова молчание. Затем:

– Как, вы сказали, ваша фамилия?

– Фиона Хейворд. Вы хоть спросите ее.

Послышалось шуршание карандаша по бумаге. Затем включилась успокоительная мелодия ожидания. Фиона чуть не заснула.

– Вы слушаете?

Фиона встрепенулась:

– Да-да. Я здесь.

– Когда точно скончалась ваша мать?

– Пятнадцатого сентября тысяча девятьсот девяносто первого. Вследствие автомобильной аварии. На А68 под Анкрумом.

– Ага. Да. Извините, мисс Хейворд. Здесь каждый день бывают такие странные звонки. Ваша тетушка передает вам сердечный привет, но никак не может сейчас подойти к телефону. У нее в кабинете пациент. Она спрашивает, не находитесь ли вы где-то поблизости и не можете ли к ней зайти?

Тоже вариант. Такого приветливого отклика Фиона не ожидала. Она быстро прикинула в уме, как можно добраться до Дарлингтона, но почувствовала, что еще не способна на такой подвиг.

– Я бы с радостью приехала. Только вот… я сейчас болею и пока еще очень слаба.

Молчание. На этот раз Фионе показалось, что на том конце трубку прикрыли ладонью. Ее взгляд упал на адрес в Интернете, и только тут она прочла специальность Патрисии – психиатр. О’кей. Этим объясняется, почему ассистентка говорила о каких-то странных звонках. Возможно, теперь Фиона попала в разряд «опасных пациентов».

Наконец:

– Дайте мне ваш адрес и номер телефона.

Фиона продиктовала.

– Завтра суббота. Вы будете дома?

Итак, завтра! Завтра она познакомится с сестрой своей матери. Единственное, что осталось после нее. Кроме самой Фионы. Она почувствовала биение пульса даже в кончиках пальцев, даже в ступнях, так она разволновалась.

На следующее утро Фиона подкрепилась большой чашкой кофе и тостом. Хотя Мораг наготовила ей на завтрак много всякой всячины, но она к этому не притронулась. Отказалась от ее предложения сбегать, если надо, в магазин. Она решила, что сделает все сама, так как почувствовала прилив сил. В какой-то момент Мораг до того довела ее своей заботой, что нервы Фионы не выдержали и она на нее накричала. Тогда Мораг вообще ушла из дома, хлопнув дверью. Фиона тотчас же об этом пожалела, но ей было не до того, чтобы бежать вслед за Мораг и просить у нее прощения. Она отправила ей эсэмэску в надежде, что подруга простит ей этот срыв. Они редко ссорились и всегда потом мирились.

Фиона хотела произвести на Патрисию хорошее впечатление. Она оделась соответственно, прилично, но скромно: в простые джинсы, под темную вязаную кофту – белую блузку, про которую давно не вспоминала. Никакого макияжа, волосы попросту заплела в косу. К назначенному часу она так изнервничалась, что уже бранила себя, зачем выпила столько кофе. У нее даже мелькнула мысль воспользоваться заначкой диазепама, раздобытого не совсем легальным путем. Однако она слишком радовалась тому, что в кои-то веки почувствовала себя живой и бодрой, и ей не захотелось глушить это ощущение.