Юрий Мейгеш - Жизнь — минуты, годы...

Заканчивался праздник…

Стелется на поляне синяя ночь. Усталость стелется. Сон… А Онежков герой колеблется: где лечь? Потому что теперь, когда у него корона на голове, то вроде бы и не подходит быть вместе со всеми.

И снова выводит его из сомнений опытный Жрец, обобщающий безошибочную мысль богов:

— Ты отныне властелин над всеми людьми и должен стоять высоко.

— Властелин… Смешно… Может, скажешь Царь?

— Нет, тебе теперь не смешно, я вижу. А за ночь придумаешь себе какую-нибудь божественную биографию и полностью станешь Царем. Это слабость простого смертного — представлять себя бессмертным…

Слуги ставят шелковый шатер, помогают герою, который перестал уже быть Мстителем, но еще не утвердился Царем, раздеться, укладывают его в мягкую постель.

Лежит он, ощупывает бородку, поглаживает усы, успевшие каким-то чудом вырасти на лице, и удивляется:

— Действительно, Я — это Он…

И в поле его зрения попадает молодая пара, и до его ушей доносятся слова влюбленных.

Ю н о ш а. Поцелуй меня.

Д е в у ш к а. Нас могут увидеть.

Ю н о ш а. Теперь нечего опасаться. Злой Чернокнижник убит — повсюду должна воцариться любовь.

М с т и т е л ь, который уже стал Царем (самому себе) . Откуда взялась такая красивая? Почему я до сих пор ее не замечал?.. Ах, да… до сих пор я был обыкновенным человеком, и глаза мне застилала пелена забот. А сейчас Я — Он, сейчас я все вижу… и все могу!.. Эта девушка будет моей!..

Но вот из-за кулис выходит Женщина с простертыми к нему руками. Она с радостным восклицанием бросается к своему мужу, однако он отстраняется от нее:

— Скройся с моих глаз! Ты меня опозорила, отдалась другому.

— Он силой овладел мною, ты же знаешь, как это случилось…

Роль жены, насильно уведенной от мужа, играла Ольга Лукинична Кудрей. Она была младшей сестрой жены Антона Петровича. Артистка рано овдовела, и семейная трагедия оставила незарубцевавшийся след на ее характере, скрытой печалью и замкнутостью осела в ее синих глазах. Никто не знал, что происходило в душе этой женщины, она подсмеивалась над своими поклонниками, и сестра часто поругивала ее: «Ты себя убьешь своей гордостью!» Но в ее поведении была не только гордость, но что-то такое, чего многие не понимали, не только сестра. Собственно, сестра никогда ее не понимала — ни тогда, когда Ольга выскочила замуж за летчика, хотя любила Литвака всей душой, о чем все кругом знали, ни тем более сейчас, когда, после длительного перерыва, они снова оказались вместе и по-прежнему любят друг друга, однако ничего не предпринимают — ни Литвак, ни она, — для того чтобы оформить свои отношения документально. Действительно, загадка, более того — забота и внимание коллектива, в котором каждый изо всех сил думает о судьбе своих коллег.

Свою героиню Ольга Лукинична приняла с благосклонностью и сразу же вошла в образ, что случалось с нею не часто; старательно и подолгу обдумывала отдельные детали роли. Она словно вросла в судьбу Женщины, настолько естественно и убедительно передавала она каждую сцену. Нашла духовную общность в вымышленном образе своей героини и не сестре, а ей доверяла свои чувства.

Она бы от души сказала сейчас: я не виновна, он искалечил мою жизнь. Кто — он? Убитый литературной герой или трагически погибший летчик, кому она неожиданно отдала свою руку? Он… Хотя если спокойно разобраться, а Ольга тогда имела достаточно времени, чтобы разобраться спокойно во всем, что случилось, — таким образом, если спокойно обдумать, то разве он хоть в чем-нибудь виноват? Просто он выполнял свою работу — летал. В высоком небе. Оно было в тот день таким, как никогда ранее — ни до, ни после того парада. Ольга тогда была переполнена дивными ощущениями. Такого внутреннего настроения она еще не испытывала: грохот реактивных самолетов, их поблескивание в недосягаемой высоте — и все это был он! Его могучий голос, его гордое небо, его День Воздушного Флота… Тогда вдруг поняла, что это ее день, с ним, с летчиком Володей, с самолетами, с громадным аэродромом и маленьким слепящим солнцем, с неповторимым счастьем…

Ей теперь не было тяжело, отдавшись переживаниям внезапной утраты, войти в настроение своей героини, которая также — по-своему — была обойдена судьбой. Ольга поняла, что увлек ее тогда не столько сам Володя, сколько сила небывалого праздника мужской красоты и отваги. А это так импонировало семнадцатилетней девушке! Ее героиню тоже покорила мужская сила, правда, в данном случае — голая, грубая, отвратительная.