Виктор Пахомов - Моя жизнь и приключения в годы американской революции

Канцелярия окружного суда штата Массачусетс.

Салем, 5 марта 1847 года.

Чарлзу Фоксу, эсквайру

Позвольте мне поблагодарить вас за эту небольшую книгу – о приключениях вашего отца во время Революции – которую вы столь любезно прислали мне. Необычайный характер самих приключений и весьма энергичный литературный стиль делают эту работу невероятно интересной. В самом поразительном свете представляет этот нарратив некоторые из примечательнейших эпизодов той войны, а особенно – страдания узников плавучей тюрьмы «Олд Джерси». Такие повествования вдвойне ценны, поскольку они – одновременно – знакомят нас как с историей, так и с личным опытом ее героев. Я счастлив пополнить этой книгой свою библиотеку.

С добрыми пожеланиями и благодарностью,

Уважающий вас,

Это случилось вечером – в канун прошедшего Рождества.

– Дедушка, – сказал мне мой старший внук, – я хочу, чтобы ты рассказал нам все свои революционные истории. Ты уже о многом поведал нам, но мы очень хотели бы услышать все их сразу.

К его просьбе присоединился второй мой внук, за ним последовал третий, и четвертый – ухватив меня за руку – пролепетал: «Да, дедушка, расскажи нам что-нибудь о войне». «О да! Давай, дедушка! – воскликнул пятый, в то время как следующий – мой трехлетний внучонок – вспрыгнув на мое колено, тоже потребовал, чтобы я приступил к рассказу, а самый маленький – пробравшись в общий круг, дополнил общий шум самыми отчетливыми словами, какие он смог произнести – и тогда, когда голоса всех семерых слились в один – не очень гармоничный, но весьма громкий – хор, родилась песня – с припевом: «Расскажи нам о своих революционных приключениях».

Сегодня для меня нет большего удовольствия, чем возня с детьми и, несмотря на довольно масштабный характер их просьбы, в конечном счете, я согласился подарить им повесть о пережитых в юности приключениях, в те времена, когда для любого, любящего волнение и действие, было интересно абсолютно все.

В общем, после того, как, утомившись от жмурок и других – совершенно незнакомых мне игр – и усевшись полукольцом у камина, мои юные друзья строго призвали меня к исполнению данного мною им обещания.

Но к их великому разочарованию, уже вскоре я обнаружил, что надрывный кашель, который овладевал мною, как правило, зимой, фактически помешал мне предоставить им что-то вроде связного и так желаемого ими повествования.

Мои юные слушатели выразили глубочайшее сожаление в связи с тем, что оказались лишены столь ожидаемого ими удовольствия, да и кроме того, весьма слабо веря в то, что таким образом я мог бы прекрасно их удовлетворять, я решил изложить все свои приключения на бумаге, чтобы потом – читая мою рукопись – один из моих старших внуков мог донести их до ушей остальных.

После всеобщего одобрения моего решения, я приступил к работе.

Я – старик, мне семьдесят пять лет, и все же, просыпаясь много раньше своих внуков и, как правило, за час или два до восхода солнца той зимой, уже сидя за завтраком, я сообщал им, что пока они спали, я уже приготовил для них несколько новых страниц.

Поскольку мне ничего не мешало, а воспоминания о моей юности оказались очень интересными даже для меня самого, я смог извлечь из своей памяти гораздо больше, чем я ожидал, множество случившихся тогда событий, в особенности тех, в которых я участвовал лично, кои всегда оказывают гораздо более продолжительное впечатление на наши умы когда мы молоды, чем в позднейшие времена, когда к превратностям жизни мы уже намного привычнее.

Одно за другим – события всплывали в моей памяти и во всех подробностях переносились на бумагу – до тех пор, пока я не обнаружил, что моя рукопись увеличилась до гораздо большего размера, чем ожидали и я, и те, ради удовольствия которых она была затеяна.

Наконец, к необычайному восторгу моих внуков, обретя законченность, она была с таким единодушным одобрением принята моими юными слушателями, что возникла мысль узнать как она воздействует на более зрелые умы, и после того, как обойдя нескольких моих друзей, кои, выразив очень благоприятное мнение о ней, потратили немало сил для убеждения меня в том, что мои революционные приключения должны стать достоянием общественности, я согласился подготовить для печати эту – изначально созданную для узкого семейного круга – повесть, в надежде на то, что она может оказаться интересной подрастающему поколению – так же, как и его внукам.