Юрий Огородников: Жизнь, поиски и метания Андрея Георгиевича Старогородского

Я задумал написать о трудном пути современного человека к Богу. В связи с этим вынужден показать и падение героев, особенно в современной форме: тяга к материальной роскоши, чувственным наслаждениям, в том числе сексу. Писать об этом неприятно. Но такова реальность. Без этого воцерковление нынешнего человека не представляло бы сложности. Осуществился ли мой замысел, судить не мне.

Мы смотрим на мир глазами своего времени, мы слышим мир его ушами. Наши чувства сотворены им, наш способ мыслить сотворен нашим временем, мы не можем посмотреть на мир глазами прошлых людей и не увидим его взглядом будущих.

Наши потомки никогда не поймут нас. То, что мы говорим и пишем, – для нас обыденно, для будущих жителей планеты станет недоступным смыслом.

Однако мы тщимся надеждой на вечность наших обликов и мыслей здесь, на Земле. Но наша вечность – только Царство Божие.

Он весь в чёрном: цилиндр чёрный, высокий, фрак – чёрный, долгополый, брюки – чёрные, расширенно падают на чёрный лак туфель. Ах, да, ещё бабочка на горле. Правда, немного вкривь. Видимо, красная.

Взвился занавес. Человек в чёрном вышел на авансцену, снял цилиндр и роскошно поклонился.

– Господа, начинаем комедию, конечно, жизни человека. И это старая сказка. Я добавлю к ней: только смех трагичен.

– Да, да, – улыбнулась Варвара, – я доросла до твоего носа за один день.

Андрей наклонился боком взглянуть на её обувь. Да, высоченный каблук. Новая мода, и Варвара – модница. Вот новость.

– Ты и мода мне казались несовместимыми.

– Андрюша, ты ещё не то откроешь во мне. Я женщина, а женщины непредсказуемы. И неисправимые кокетки.

Варвара улыбнулась всем своим лицом и всем своим телом. Её улыбка засветилась в потоке щедрого солнца начала лета. Молодые люди стояли друг против друга в коридоре университета. Одна его стена состоит из огромных окон, так что создаётся впечатление: они не в здании – на улице. Противоположная стена коридора – ряд дверей цвета беж. Коридор наполнен видимым светом, как виден туман. Кругом порхают студентки, топают студенты. Девушки, как правило, с оголёнными ножками до того предела, когда всё открыто, но главного не видно. Кофточки едва доходят до шортиков, оголяя полоску животиков. Такова мода, и девушки – оголяться – это женское, слишком женское – тотчас подхватили её, демонстрируя ножки и животики всех сортов: красивые и некрасивые, безстыдные и стыдливо-демонстративные, тонкие и толстые, кривенькие, немощные и мощные, навевающие мысли о крепких рожательных возможностях их владелиц. Иногда проходила угрюмая девушка в чёрных брюках и чёрной курточке, застёгнутой до подбородка. Голова опущена. Что-то в жизни не так, как хотелось.

Парни являли разнообразие одежд, но джинсы всех цветов преобладали, были и шорты.

Прошёл низенький, зато широкий телом студент, густые нечистые волосы падали на спину.

– Толстенькому карлу носить длинные волосы неприлично, – Андрей.

– Ну, почему же, Андрей! Может быть, у него душа поэта.

– Прежде чем писать стихи, надо вымыть голову.

Андрей любовался своей подругой. Она одета в светлое лёгкое платьице, свободно наброшенное на тело. Платье далеко не доходило до колен, открывая крепкие ноги – из тех, что, как уже говорилось, навевают мысли о главной женской функции. Казалось, не в платье она одета, а в солнечный свет. Варя была скульптурно ладненькой, но не в мраморе, а в женской нежной, хотя и крепкой плоти. И лицо её светилось – улыбкой, умом и доброжелательностью, несколько наивной для нашего времени: лицо девушки, живущей привольно, без забот. Ей повезло: её отец – директор банка. Хотя, впрочем, опасная социальная позиция, что и подтвердится потом.

Но, слава Богу, хорошо, что пока без забот. Кто-то должен быть счастливым и в наше дикое время. Варвара легко прошла пять курсов университета: умненькая, открытая, она по-женски отдавалась знаниям, принимала их в себя просто, без сомнений. И автоматически перешла в аспирантуру.

Была ли она красива? Вопрос существенный для девушки: ей замуж выходить. Нет, гурман обнаружит в её лице изъяны. Не красива – но прекрасна. Прекрасна молодостью, обаянием, открытостью миру и людям, ещё не подозревающая, как это опасно в наступившем на нас времени. Скоро узнает. Я бы хотел, чтобы попозже, а лучше никогда. Но у судьбы свои расчёты (так хочется сказать: просчёты). Открытость останется: так она создана Богом и семьёй. Злые люди будут бить в душу? Будут. Но Бог знает, что делает. В отличие от нас, грешных.