Владимир Степаненко - Где ночует зимний ветер

Дважды я прочитала несколько строчек приказа. Наверное, никогда бы не отошла от доски, если бы меня не оттеснили.

— В два часа в кассе получаем деньги, — гремел над ухом возбужденный Лешка Цыпленков, — а сейчас на вещевой склад экипироваться, а кто не понимает, по-простому — прибарахляться.

И снова верховод Лешка мчался впереди. На этот раз к приземистому деревянному зданию, занесенному снегом по самую крышу. В руках у Цыпленкова ведомость, которой он призывно взмахивал, словно знаменем.

Я не сразу заметила, что в нашей ревущей толпе, взволнованной появлением долгожданного приказа и новизной ощущений, не оказалось Володьки Бугра. Неужели проспал? А вдруг заболел? Я хотела узнать у ребят, но толстушка Вера отвлекла меня:

— Анфиса, как ты думаешь, меховые комбинезоны нам дадут?

Я не успела ответить. Цыпленков ожесточенно дубасил кулаком по толстой двери склада. Развернулся и нетерпеливо заколотил валенком по мерзлым доскам.

— Кто там грохает?

Распахнулась скрипучая дверь. Но за ней не оказалось ожидаемого тепла и печки, которая здесь в любом доме.

— Здорово, Архипыч! — Лешка затряс руку кладовщика в толстой варежке. — Приказ подписан… Я говорил, будет полный порядок!.. Собирай нас в путь-дорогу!

Кладовщик, угрюмый мужчина с рыхлым небритым лицом, не выразил особого восторга, придирчиво и недружелюбно оглядел каждого из нас.

— Эва, вымахал! — Архипыч снизу вверх посмотрел на Боба Большого. — Седьмой рост. Дефицитный…

— Седьмой! — нахмурив брови, ответил Боб Большой, не понимая, как кладовщик быстро определил его рост с первого взгляда.

— Пятьдесят четвертый размер?

— Пятьдесят шестой!

— Эва, детинушка! — Кладовщик перед самым носом Лешки Цыпленкова хлопнул перекладиной. — В склад посторонним входить нельзя. Ясно написано. Люди грамотные, читайте.

— Разве я посторонний, Архипыч? — удивился Лешка, стараясь дотянуться рукой до кладовщика. — На Красноярской ГЭС в передовиках ходил. Ты в газетах должен был читать.

— А мне без надобности читать, давай ведомость, баламут. — Кладовщик оседлал нос очками. — Горным рабочим рукавиц — двенадцать пар, спецовок — шесть, сапог — шесть пар; геологам летных курток — четыре, резиновых сапог — пятнадцать пар, штормовок с брюками — четыре. Все!

Вера дернула меня за рукав и, обжигая горячим дыханием, зашептала:

— Слышала, ребятам и геологам летные куртки дают. А мы с тобой разве не люди? Почему нас нет в списке?

На стойку рядом с ведомостью на получение спецовок и комбинезонов лег разграфленный лист бумаги.

— Аникушкина? Есть? — строго выкрикнул Архипыч и критически посмотрел на меня. — В клеточке, детка, расписывайся. Получай две пары рабочих рукавиц, рабочую спецовку и рабочие сапоги.

Я нашла нужные клеточки. Поставила, волнуясь, в каждой свою подпись с одинаковыми завитушками. Отошла в сторону и принялась разглядывать большие брезентовые рукавицы. Они не гнулись, точно их вырубили из стального листа. Вспомнила, что в таких рукавицах работали каменщики, грузчики, сцепщики вагонов на железной дороге. Первый раз узнала, что называются они рабочими рукавицами!

Черная ватная куртка с накладными карманами и брюки не вызвали у меня большого восторга. Одежда мужская, просторная, ее надо мне перешивать.

— Аникушкина, а ты почему не примеришь обновку? — удивилась Ольга, одергивая полы куртки. — Симпатичные комбинезоны нам выдали. — Она вертелась перед нами. — Как сидит? Хорошо?

Вера разглядывала свой костюм, насупив брови, и не собиралась мерить.

Боб Большой сосредоточенно мерил одну летную куртку за другой. Стоял треск, лопались нитки, куртки не лезли на его широкие плечи.

Архипыч смотрел на геолога скучающим взглядом, совершенно безразличный ко всему происходящему.

— Тащи сорок четвертый размер! — неожиданно сказал Боб Большой и весело поглядел на кладовщика. Быстро вытер ладонью вспотевший лоб.

Архипыч подошел к геологу, стараясь понять, не вздумал ли он над ним пошутить.

— Боб, ты попросил куртку сорок четвертого размера? — хлопнул товарища по плечу Боб Маленький. — Или я не расслышал?

— Правильно, Боб. Ты не ошибся. Переходи на прием. Такой размер меня устраивает. Я расписываюсь за куртку Александра Савельевича, а ты поставь крючок за Серегу. Понял?

— Смутно.

— Поймешь. Оля, иди сюда! — громко позвал Боб Большой радистку. Протянул ей свою куртку. — Носи, кнопка! Твой размер. Сорок четыре, второй рост.