Владимир Степаненко - Где ночует зимний ветер

Я осторожно постучала в стекло форточки. Солдат прикрыл дверку печи и вышел ко мне. Офицер поправил портупею, встал из-за стола и с интересом посмотрел.

— Слушаю вас! — Маленькая форточка распахнулась и стукнула по стене.

У меня сразу вылетели из головы все заранее приготовленные слова. Я уставилась на офицера, старалась вспомнить, зачем я приехала, что мне здесь надо.

— Я лейтенанта ищу. Горегляд мне нужен. Виктором его зовут.

— Сейчас узнаю, где он, — сказал офицер и нахмурил брови, чтобы придать своему лицу больше строгости. — Как передать, кто спрашивает?

— Знакомая. Одна знакомая из Москвы. Он мне нужен по важному делу. Так и передайте. Я из Москвы к нему приехала.

— Горегляд сейчас летает, — задумчиво произнес солдат и улыбнулся мне, чтобы я простила неосведомленность офицера.

— Точно, сейчас у их эскадрильи полеты. Придется вам в другой раз приехать… Можете написать… Я передам записку.

— Я буду ждать.

Моя настойчивость понравилась офицеру. Иначе бы он не стал мне все так подробно объяснять.

— После полетов у нас комэски… Ну, понимаете, командиры эскадрилий проводят всегда разбор полетов… Лейтенант сегодня не скоро освободится.

— Я буду ждать.

Стемнело, когда в проходной появился незнакомый молодой летчик.

— Что случилось? — с тревогой спросил он.

— Вы Горегляд?

— Лейтенант Горегляд.

— Маша хочет вас видеть. Ей очень плохо.

— Маше? Подождите, попробую отпроситься.

Мы вместе с лейтенантом Гореглядом ехали в ночной электричке в Москву.

— А я вас знаю… Маша мне много о вас рассказывала, Анфиса. Я домой к вам заходил, хотел поблагодарить…

Я смотрела на открытое, волевое лицо летчика и думала: «Маша дурит. Ведет себя, как девчонка… Этот человек не обманет… Мне бы такого друга!».

Через порог кухни с трудом перешагнул Сергей. Болезнь согнула геолога. Старик стариком. Лицо бледное, темные полукружья залегли под глазами. Скулы торчат, подбородок заострился.

— А у тебя хорошо, — сказал он, немного передохнув, тихим голосом и протянул руку к красным кирпичам. — Тепло как! Обжилась, вижу, ты. Полку для посуды сколотила.

— Полка — работа Бугра. Он мастер.

— А мне ничего не сказал. Ты не против, если я немного погреюсь?

— Грейтесь, пожалуйста, — отвернулась я и принялась рубить мороженую оленину. Посмотрела бы на меня мама или Дядя Степа. Я стала заправским поваром. Топором орудую не хуже любого мясника.

Геолог прижался спиной к печке и открыл потрепанную книгу. На меня он уже не обращал никакого внимания, словно я не существовала, не двигалась, не стучала топором, не вскрывала ящик с макаронами. Изредка поглядывала на Сергея, удивляясь, что может сделать болезнь с человеком. И зачем он поехал в экспедицию? Пожалела.

Занятая своими делами, не заметила, как появилась Вера.

Повариха посмотрела на меня подозрительно, подошла к Сергею, заглянула в книгу.

— Можно посмотреть?

Он показал обложку.

— «Молодая гвардия», — протянула разочарованно Вера. — А я думала роман про любовь.

Сергей удивленно посмотрел на Веру, но ничего не сказал.

Вера загадочно усмехнулась. Ее толстые губы сложились в улыбку:

— Про любовь интересно читать.

— Фисана, а ты как думаешь?

Своим вопросом геолог застал меня врасплох. Не сразу сообразила, что ему отвечать. Наверное, не удастся сразу высказаться, но я люблю героев-молодогвардейцев Олега Кошевого, Улю Громову, Сергея Тюленина и Любу Шевцову. Я всегда им завидовала. Опоздала родиться, а то бы тоже воевала. Стала бы снайпером, как Людмила Павличенко, или подымала в ночное небо бомбардировщик, как Марина Чечнева, или стала бы санитаркой, как Валя Токарева.

Мне книга о молодогвардейцах слишком дорога, чтобы спорить о ней, делиться своими сокровенными мыслями. Я всегда поражалась храбрости комсомольцев. В войну они показали себя настоящими героями. Такая ли я на самом деле комсомолка?

Промолчала и ничего не ответила геологу.

— Вот видите, Сергей, Анфиса на моей стороне, — громко захлопала в ладошки повариха. — Ты согласна со мной, Анфиса? Правда?

Надо все-таки защищать своих любимых героев, и я не сдержалась:

— Ты не читала книгу. Лучше сознайся!

— С чего ты взяла? — щеки Веры покраснели, засверкали глаза. — Разве ты забыла, что эту книгу мы проходили по школьной программе? Ты должна лучше меня помнить: только закончила школу. Может быть, ты лишь прошлась по коридорам?

— Не ругайся, не нужно, — примирительно сказал Сергей. — Каждый имеет право на свое суждение. Но я так и не слышал твоего мнения, Анфиса?