Владимир Степаненко - Где ночует зимний ветер

— Белое платье ищешь? — спросила соседка Зина Кузнецова, останавливаясь около телефона. — Счастливая ты, Анфиса! А я уже забыла, когда танцевала на школьном балу. Кажется, давно-давно… сто лет назад… А знаешь, у меня белое платье осталось после свадьбы… Так и висит без толку в шкафу. Ты примерь, не подойдет ли тебе?

— Сейчас можно? — я чуть не задохнулась от волнения.

— Идем… Славика нет… Ушел париться в баню… Попробуй конфеты. Славик вчера принес целую коробку… Забыл он… пришлось мне ему напомнить: была вторая годовщина нашей свадьбы. Сходил в магазин, купил конфет, бутылку вина… Мы с ним немного выпили. Хочешь, угощу конфетами?

— Нет. Лучше платье покажи, — сказала я, сгорая от нетерпения.

Зина достала из гардероба белое свадебное платье. Я осторожно дотронулась до шелка, не веря еще своему счастью. Все же настанет день, когда я войду в школу в таком прекрасном платье, расшитом блестками и круглыми горошинами жемчуга.

Платье оказалось свободным и немного длинным. Но все равно, я сразу в нем преобразилась, стала красивой.

— Надевай туфли, — настаивала Зина. — Платье надо мерить всегда в туфлях. Сразу вид другой. Да ты не вертись! Сейчас подошью подол платья.

Я оттолкнулась ногой и закружилась на одном месте. До чего же я сейчас красивая! Посмотрел бы на меня сейчас Алик!

— Зина, продай платье, — сказала я тихо, ласкаясь к соседке, гладя ее рукой по плечу. — Я потом тебе деньги верну, когда начну работать.

— Я не знаю, надо посоветоваться со Славиком, а то будет ругаться… А платье мне не нужно.

— Ты спроси.

— Ладно, — Зина вдруг всхлипнула и закрыла лицо руками.

— Зина, что с тобой? Обиделась? Я ничего не сказала, только попросила продать платье. Мне оно так нужно для выпускного вечера!

— Не обиделась я совсем… Завидно стало… Ты счастливая.

— А разве ты не счастливая? Разве Славик не любит тебя?

— Любит… Ты пойми меня… Вспомнила наш школьный бал. Я никогда уже не буду танцевать на школьном балу… не будет мне семнадцати лет… Жизнь моя определилась… А у тебя все еще впереди… Главное, не споткнись… Парня выбирать будешь — лучше смотри… Парень светиться должен, как фонарик, за собой вести… Думала, Славик у меня такой… Ан нет… Оказался человеком без больших интересов. Телевизор да футбол только у него на уме… Ошиблась я… Выходит, такое уж мое бабье счастье…

Я с удивлением слушала болтушку Зину. Значит, не все хорошо и гладко у нее в семье!

— Анфиса, — решительно сказала Зина незнакомым голосом и топнула ногой. — У нас, баб, глаза на мокром месте. Чуть что — слезы. А слезы не помогают, еще больше душу травят. А платье я тебе не продам… Примета есть такая: с чужого плеча переходит и чужое счастье. Ерунда все… Не верю я никаким приметам, но не хочу, чтобы ты повторяла мою жизнь… Она должна быть у тебя своя, и счастье должно быть у тебя свое…

Нет, в Москве меня обошло счастье. А здесь?

— Девчонки, приказ висит! — Лешка Цыпленков ошалело ворвался утром в нашу комнату и, топоча валенками, дурашливо прыгал и кружился на одном месте в узком проходе. Опрокидывал койки-раскладушки, сбрасывая спящих девчонок на пол. — Приказ, сони-тетери! Вера, Ольга, просыпайтесь, приказ! Аникушкина, скорей одевайся! Тебя особенно касается.

В спальных мешках мы катались по полу, смешно взбрыкивая ногами. Торопливо старались сбросить меховые и ватные покрышки, как будто от быстроты действия зависела вся наша дальнейшая жизнь.

— Цыпленок, отвернись, дай одеться! — закричала Вера, закрываясь спальным мешком.

— Бойтесь петухов! А я только… — Лешка заразительно засмеялся, блестя мелкими зубами, и озорно запел: — «Цыпленок жареный, цыпленок пареный, цыпленок тоже хочет жить!».

Через две минуты комната опустела.

Лешка летел впереди нас к конторе геологической экспедиции по разбитой, натоптанной дороге. Трудно вспомнить, сколько раз в течение дня каждый из нас появлялся в маленьком домике с замороженными окнами, чтобы поглазеть на черную доску, на которой вывешивали приказы.

У доски ребята устроили свалку. Подпрыгнув, я увидела из-за плеча Президента свою фамилию. Мне самой захотелось пощупать тонкий лист папиросной бумаги, вчитаться в отпечатанные на машинке строчки.

Наконец, удалось протиснуться к доске, и мой палец пополз по строчкам.

«Зачислить Аникушкину Анфису Петровну в поисково-ревизионную партию Тюменской геологической экспедиции рабочим второго разряда. Основание: собственное заявление».