Мирмухсин - Умид. Сын литейщика

— Искусство древнего врачевания Авиценны изучается даже современной медициной, — задумчиво заметила Барчин.

— В те времена на Востоке врачевателей, подобных Авиценне, было немало. Их называли табибами. Это были люди, хорошо знающие народную медицину, лекарственные травы, многократно проверившие свои средства на практике. Конечно же нельзя сравнивать врачевание того времени с нашей современной медициной. Однако кое-кто, проводя такую аналогию, преподносит нашим современникам табибство как нечто невежественное и неприглядное… Что и говорить, есть и в настоящее время табибы двоякого рода — те, кто знает «секреты» народной медицины, и те, кто обманывает людей всякого рода заговорами, вымогая у них деньги…

Они беседовали до полуночи. Потом Хумаюн Саидбеков вышел во двор и принес из сарая несколько поленьев дров.

— Ночью будет сильный мороз, — сказал он и подбросил в печку дров.

Перед рассветом Хумаюн-ака разбудил жену и попросил валидол. Он лежал бледный, держась левой рукой за грудь. Хамида-апа дала лекарство, открыла форточку, помахала перед лицом мужа влажным полотенцем. Через несколько минут боль в груди отпустила, и Хумаюн-ака облегченно вздохнул.

— Зря я вчера дров в печку добавил, — сказал он. — Это, видно, от жары…

Как Хамида-апа ни уговаривала мужа не идти на работу, он все-таки ушел, сказав ей, что должно состояться бюро райкома.

Бюро началось в десять. На нем приняли в партию четырех новых членов. Потом был заслушан доклад начальника строительного треста, который вел строительство нового завода за чертой города. Хумаюн-ака считал, что строительство ведется слишком медленно, и хотел разобраться в причинах…

После окончания бюро он вместе с руководителями стройки выехал на объект.

В большом трехэтажном корпусе пять-шесть рабочих устанавливали оконные рамы. Ушанки у них были завязаны под подбородком.

Выйдя из машины, Хумаюн-ака увидел торчавшую из раствора цемента лопату. Бумажные мешки с алебастром и цементом покрыты слоем снега. Строительные материалы в беспорядке. Саидбеков внимательно оглядел все это, попытался вытащить из раствора лопату. Цемент успел затвердеть.

— Скоро из Хилкова прибудут пятьдесят тонн цемента. Его тоже оставите под снегом? — спросил он у начальника строительства.

В этот момент из покосившейся дощатой времянки вышли несколько строителей. Они начали поспешно подбирать с земли лопаты.

— Почему не работаете? — спросил секретарь райкома.

— Холод собачий… Зашли погреться…

— А может, лучше дождаться весенней оттепели? Пусть строительство завода подождет! Пусть фронт подождет, пока мы начнем ему поставлять продукцию! Пусть страна подождет!..

Рабочие стояли потупившись.

Хумаюну-ака, видно, самому было неприятно, что пришлось на этих людей повысить голос. Ничего больше не говоря, он в сердцах схватил лопату и начал заново разводить цемент. Рабочие смущенно потоптались вокруг и тоже взялись за дело. Руководители строительства переглянулись. Им ничего другого не осталось, кроме как тоже взяться за лопаты. Хумаюну-ака сделалось жарко. Он снял пальто.

— Если бы вы по-настоящему работали, вам не пришлось бы греться в этой хибаре! — отчитывал он рабочих, а заодно и руководителей строительства. — Мы должны чувствовать себя как на фронте.

— Хватит вам, товарищ Саидбеков, сами справимся, — сказал один из пожилых рабочих.

Хумаюн-ака улыбнулся и примирительно произнес:

— Ничего. Поработаю немножко. Ведь мы тоже из рабочих… Приятно потрудиться на свежем воздухе…

Вдруг он замер, опершись на лопату, — понял, что лишается сил. Пытался скрыть, что ему плохо, старался дышать медленно и глубоко — это ему не раз помогало. Сейчас бы достать валидол из левого кармана, но он чувствовал: если отпустит лопату, упадет. И все больше и больше клонился набок. Не успей подскочить к нему рабочий, свалился бы наземь. В ту же минуту подбежали начальник строительства и еще несколько человек. Подняли его на руки, внесли в дощатую времянку. Кто-то составил вместе две скамьи, и его уложили на них. Начальник строительства подложил ему под голову свое пальто, велел срочно вызвать врача.

…Но врач Хумаюну Саидбекову уже был не нужен.

— Да… Как на фронте… — произнес пожилой рабочий, вытирая слезы.

Утром Шавкат Нургалиев окликнул Арслана, едва тот вошел в цех.

— С этого дня ты будешь работать заливальщиком, — сказал он. — Распоряжение начальника цеха.