Валентин Солоухин - Соломенный кордон [Рассказы и повести]

— Хорошо, что дал телеграмму, ты даже не представляешь, как все это кстати. — Она с нежностью посмотрела на Колышева и положила свою узкую ладонь на обветренный, покрасневший от холода большой кулак Петра.

— Сима, руби канаты, но девка ты мировая! — восторженно заявил он. — Жаль, что когда я был в отпуске, не заскочил к тебе... — Глаза его погрустнели. — В такой дыре служил, почти весь год темь, а летом слякоть, вокруг болото, гнус, комарье, заживо сжирали... В отпуск ехал, от радости грудь разрывалась. Ты же знаешь, у меня любовь была?..

Сима плотней укутала плечи платком, поежилась.

Колышев принял ее движение за желание выслушать историю его любви.

— Любу Коваль помнишь?

Сима покачала головой, сняла руку с кулака Петра, накрутила на палец завитую ради этой встречи прядь своих волос.

— Черненькая такая, остроносенькая, из десятого «Б», — напоминал Колышев. — Я с ней перед самой армией встречался. Провожала она меня, обещала ждать... а через год замуж вышла, стерва!.. — он налил в свою рюмку и залпом выпил, так сморщился, что на глазах выступили слезы. — Хотя бы написала. Я еду в отпуск...

— То, что не написала, плохо, — перебила его Сима. — А замуж вышла — это ее дело, зачем ругаться.

Колышев зло уставился на нее, заиграл желваками скул.

— Будь у вас там девки, может быть, ты бы первый женился...

Петр опустил глаза, задумался, подперев круглый подбородок широкой ладонью, потом сквозь зубы ответил:

— Мы же с тобой ровесники, рано мне еще жениться. Бог с ней, Сима! Руби канаты, былое быльем поросло. Выпьем еще по одной за встречу, за дембель!..

Когда они вышли на улицу, начинало вечереть. Заметно похолодало, трусил мелкий колючий снежок.

— Ну, а теперь куда? — спросил Колышев, весело размахивая чемоданом.

— Не знаю, куда б нам теперь...

— Подались к тебе. Покажешь свою хижину, — он обнял ее за плечи, и они пошли к автобусной остановке.

Сима посмотрела на часы:

— Сейчас автобус наш будет. — Она подтолкнула Петра и побежала. — Скорее, опоздаем — тогда долго ждать придется.

Петр бежал хмельно и неуклюже, сильно топая большими ботинками. Автобус тронулся, но водитель вовремя увидел в боковое зеркало бегущих, остановился.

Место Симе в автобусе уступил бородатый Лев. Девушка благодарно кивнула ему и подумала: «Вот и опять встретились. Наверно, я ему понравилась. Могут быть в жизни счастливые совпадения. Понравилась этому, понравлюсь и Петру, не хуже я всех...» Колышев смотрел на нее, улыбался, обнажая торчащие зубы, и помалкивал.

— О чем ты думала всю дорогу? — спросил он ее, когда они подошли к общежитию. — Этот бородатый на тебя все поглядывал, ты что, знакома с ним?

— Бородатого я не знаю. Думала обо всем понемногу. О тебе тоже думала. Три года мы с тобой проучились, никакой дружбы не водили, даже не замечали друг друга, а вот, поди же, встретились, целовались, как близкие...

— По-всякому бывает, — сказал Колышев, обнимая Симу. Он вспомнил, как было нудно, когда он ехал в отпуск. Двадцать три часа просидеть на вокзале — нешуточное дело. Он и на лавке дремал, и по перрону шлялся, и в карты играл, а потом всю ночь просидел у плиты вместо истопника. Время казалось ему бесконечным. А сейчас как здорово, весело.

— Сим, а с кем ты живешь? — спросил он ее у самой двери девятой комнаты.

— Сейчас увидишь, познакомишься. — Она кокетливо подмигнула.

Колышев не подозревал, что Сима умеет так мило подмигивать.

— Ну-ка еще раз, — задержал ее за руку.

— Что еще раз?

— Подмигни.

— Это потом. — Она постучала в дверь.

— Войдите! — Девчата все были в сборе, веселые, нарядные.

— Мы вас просто заждались! — кинулись они навстречу.

Сима познакомила со всеми Колышева, потом Галя заботливо раздела его и пригласила в умывальную комнату. Она шла впереди с полотенцем в руках, показывая, куда идти. Петр смотрел на рослую, черноволосую и широкобровую девушку, на ее стройные ноги, на ямочки на щеках, и у него останавливалось дыхание: «Черт возьми, и бывают же такие бабы! На такой бы женился, не раздумывая...»

К их приходу успели накрыть стол. Петра захлестнул восторг, он открыл свой чемодан, выхватил красивую бутылку вина, поставил на стол. Встретившись с одобрительным взглядом Гали, тут же достал цветастые, словно радуга, пимы и чуть было не отдал их Гале, вовремя спохватился и протянул Симе.

— Ну-ко, примерь.

— Зачем мерять. Не надо.

— Примерь. Подарок тебе. — Колышеву хотелось удивить девушек своей щедростью. — Мерь, тебе говорят...