— Мне вас очень жаль… Это очень печальная история, но сделать я не могу ничего, — он пожал плечами. — Придется потерпеть, пока не уляжется эта канитель.
— Куда мне надо обратиться?
Управляющий пожал плечами.
Скоробогатов сердито сорвался с места и вышел, хлопнув дверью.
По дороге он догнал рабочих, которые шли и мирно беседовали:
— Николая спихнули, а теперь очередь доходит до буржуев, — говорил молодой смуглый рабочий своему спутнику, — закопченному каталю, в длинном фартуке и в прядениках [7] пряденики — веревочная обувь для предохранения кожаной обуви от искр раскаленного металла.
.
— Вот я это же думаю, — отвечал каталь, — обидно как-то: крестьянам земля, а нам опять нет ничего. Раз у помещиков землю отобрали для крестьян, — нам давай заводы.
— Так и будет. Возьмут у них все фабрики, заводы, все, все… Все капиталы должны быть народными.
— А и верно… Отобрать бы все деньги у них да и разделить поровну. Я читал однова, только не помню, — рассказывал каталь, — сколько доходов получается — много. Вот бы отобрать да и разделить бы. Эх, и отхлопал бы я себе домик. Вот такую штуку еще никто не сможет придумать.
Скоробогатов шел позади и думал:
«Подставляй карманы!». Он ускорил шаги и, грубо толкнув того и другого, прошел в середине. Рабочие удивленно расступились.
— Тебе чего, нет дороги-то? — спросил его молодой.
Макар злобно глянул ему в лицо и поспешно пошел прочь.
Возвратившись домой в полночь, Макар открыл тяжелый шкаф и вынул замшевые мешки с платиной. Потом он вышел через задние ворота в огород. В окне подсарайной избы светился огонь. Он тихонько заглянул в окно. Каллистрат, склонившись над книгой, читал вслух. Слов разобрать было нельзя. Соседние дома, окутанные тьмой вырисовывались угластыми черными глыбами. Сладко пахло цветущей черемухой. Скоробогатов бесшумно пробрался за угол сарая и вынув платину, разбросал ее горстями на землю.
— Никуда не денется! — подумал он, — придет время, сниму верхний пласт, смою, — и все.
Он облегченно вздохнул и зашел к Каллистрату.
Тот изумился: Скоробогатов ни разу не заходил к нему в кучерскую.
— Ты чего это не спишь, полуночничаешь? — спросил Макар.
— А вот зачитался, книжка попала интересная.
— Про что?
— Да про жизнь. Раньше эти книжки-то запрещали нам читать, а теперь читаем, хоть бы хны!
Макар заглянул в книжку и прочел:
— Кравчинский «Энтузиасты».
Каллистрат, как бы оправдываясь, проговорил:
— В книжке-то все понятно, а заглавие непонятное, что это за энтузиасты. А в книжке все обыкновенно, правильно написано.
— Кто это тебе книжку дал?
— Ефимша Сизов.
— Сизов? — переспросил Скоробогатов, прищурив глаза.
— Он! Ефим.
— Зря читаешь эту дрянь, — хмуро сказал Макар, — ложись-ка, спи! Завтра рано на рудник поедем, — дорогой спать будешь.
— Не буду. Успею… Храпом высплюсь.
Спустя некоторое время Скоробогатов эту книжку увидел в руках Гриши. Выхватив ее, он грозно сказал сыну:
— Ты еще туда же лезешь?..
Потом строго сказал Каллистрату:
— Я чтобы этого не видел! Чтобы ты книжки моему Григорию не давал!
— А что такое?
— Ничего. А чтобы этого больше не было! Понял?
Между Каллистратом и Гришей уже давно завязалась теплая дружба. Каллистрат мастерил мальчику лучки, самострелы, а Гриша таскал в кучерскую белый хлеб, пироги. Сидя в маленькой избе, они пили чай и беседовали.
Каллистрат чутко прислушивался к рассказам Гриши, удивленно говоря:
— …Земля круглая? Значит, люди на ней торчат, как гвозди на мячике. Гхм, ловко. А раньше нам никто об этом не говорил, да где и слушать! В лесу родились, пню молились, венчали нас вокруг ели, черти пели.
У него появилась ненасытная любовь к книгам. Он их брал где только было можно. Каллистрат прочитал все Гришины учебники. Больше всего ему понравилась история. Читал он ее запоем, просиживая до рассвета. Утром, встретив Гришу, говорил:
— Раньше цари-то как жили! Воевали да свадьбы играли. Поэтому видно ничем и не занимались хорошим, что народ-то был темный. А вот теперь не то, стало быть. Царь пока пировал — терпели, а как войну затеял — шуганули с престола-то.
Он посещал собрания и после каждого собрания рассказывал своему товарищу-подростку, что слышал:
— Вчера был в школе… Ты не был?.. Я был… Ой, и резались здорово большевики с меньшевиками. Иду я с собрания и думаю: моего бы хозяина Макара Яковлича туда бы — послушать… Хлестко!… Люблю на собрания ходить… Поучительная штука. Гляжу я на людей, и думаю: как люди умеют пользоваться разумом. Совсем еще молоденький — прямо еще парнишка, а говорит! Как по-писаному читает. Расхлестал вчера меньшевиков в доску. Умеет на людей словом действовать.
Читать дальше