Александр Бурмистров - Начало

Лариса одета в парадную школьную форму. Темно-коричневое платье чуть выше колен открывает золотистые от загара ноги. Белый фартук и белый кружевной воротничок вокруг тоненькой шеи словно воспоминание о минувшем, навсегда ушедшем времени, о его незапятнанной светлости и чистоте. Рыжие длинные волосы, струясь на плечи и спину, похожи на языки пламени, в котором сгорает прошлое, сгорает детство.

Лариса отделяется от толпы, подходит ко мне. Какое у нее милое, родное лицо! Какие у нее доверчивые светящиеся глаза!

Я протягиваю Ларисе три своих пиона — розовый, алый, темно-бордовый (законченность и многообразие красного, душистого, горящего цвета). Лариса прижимает пионы к лицу, вдыхает их летучий живой запах. Лицо ее слегка розовеет, как самый бледный пион, и освещается той новой, еще непонятной мне удивительной улыбкой, улыбкой женщины (женщина в строгой девчоночьей форме школьницы).

— Спасибо, — говорит Лариса.

— Пожалуйста, — говорю я.

— Спасибо за то, что ты думал обо мне, когда решился подарить эти цветы… думал, когда срезал их и когда нес в школу… Ведь ты думал обо мне в это время?

— Да.

— И тебе хотелось меня видеть и обрадовать?

— Да.

— Спасибо.

Лариса говорит со мной, как женщина с мальчишкой. Ей можно так говорить — ее лицо скрыто цветами. И глаза, и говорящий рот. Ее рыжие волосы сливаются с красным цветом пионов, и она словно составляет одно целое с ними. А я открыт, я весь открыт перед ней и идущими мимо учениками, многие из которых, особенно девчонки, задерживают шаги, пяля на нас любопытные глаза.

Лариса вдруг не выдерживает и громко смеется.

— У тебя ужасно смешной вид, — пытается оправдать она свой неожиданный смех.

— Почему смешной? — растерянно говорю я.

— Ты такой важный, довольный и… какой-то испуганный.

— Будешь таким, если на тебя смотрят со всех сторон.

Лариса приближает ко мне свое лицо вместе с душистыми пионами.

— Мне нравится твой вид, — говорит она. — Ты нисколько не смешной, ты добрый. И мне хочется тебя поцеловать.

— Ты что… с ума сошла? — говорю я.

— Боишься?

— Еще бы!

— А я нет… Вот возьму сейчас и поцелую. При всех поцелую.

— Только попробуй.

— И попробую. Ты мой… и мне ужасно хочется убедиться в этом.

Милая, прекрасная, бесстыжая Лариса! Моя Лариса! Сегодня ты как никогда похожа на рыжеволосую Венеру Боттичелли. Венера с волосами цвета утренней зари!

Кабинет литературы напоминает все, что угодно, но только не классную комнату. Исступленно, в ритме современного танца гремит учебный проигрыватель, привыкший произносить лишь школьные стихи и отрывки из хрестоматийных произведений, и потому, как мне кажется, ужасно фальшивящий, искажающий мелодию. На учительском столе — разноцветная гора цветов. Пол усыпан лепестками, стеблями, листьями. Гремит, соперничая с проигрывателем, бас Барабанова. Корешков танцует с Сонечкой Глуховой. Мария Серафимовна стоит возле двери; тяжелый узел черных поблескивающих волос ее неизменно аккуратен и строг. Она ждет сигнала, после которого мы двинемся в последнее шествие по школе.

Вот в классе появляется запыхавшаяся, взволнованная Зафириади.

— Все готово. Можно идти, Мария Серафимовна.

— Разбирайте цветы, ребята! — пытается перекричать проигрыватель Мария Серафимовна. — Стройтесь!

Проигрыватель, точно захлебнувшись, обрывает свой истерический визг. Наступает тишина, нервная, напряженная до предела. Мы строимся длинной, составленной по росту цепочкой — Барабанов первый, Витек последний. Все остальные располагаются между ними.

— Все готовы? — обводит строй глазами Мария Серафимовна. Лицо ее покрывается красными пятнами.

Медленно, бесконечно медленно движемся мы по коридорам, переходам, лестницам огромной школы. И всюду шеренги празднично одетых учеников. Всюду цветы. Второй этаж приветствует нас пионерским салютом. Здесь все горит от бесчисленных алых галстуков на белых рубашках и блузках. Первый этаж заполнен октябрятами, и их птичьи, провожающие нас голоса звучат особенно трогательно. Это голос самой сути школы, ее первая ступень, первый шаг, ее святая святых.

Миновав раздевалку и вестибюль мы входим в спортивный зал (он же при необходимости служит и актовым залом). Здесь все готово для предстоящего торжества. Места для родителей заполнены нашими отцами и матерями, бабушками и дедушками. За огромным столом, уставленным вазами с цветами, расположились учителя и шефы школы.