Сергей Каледин - Шабашка Глеба Богдышева

Без насоса делать было нечего, Кареев дал старый. Следить за насосом вызвался Глеб.

Насос установили на краю рва, пристегнув от греха к лапе автокрана, срастили рукава и кинули заборник вниз, в воду. Туда же полез Глеб.

Топча высокими охотничьими сапогами ледяную воду, он следил, чтобы заборник не засорялся и, не дай бог, не всплыл. Если же по недогляду решетка заборника высовывалась из воды, насос заглатывал голый воздух, обезвоженные рукава судорожно дергались, и вода в яме упорно лезла вверх. Когда Глеб долго не мог справиться с капризами насоса, вода ползла по черному глянцу его охотничьих сапог и обваливалась в широко распахнутые голенища.

«А чего ее зря трясти, — говорил он в таких случаях, — она, может, опять наберется временно… Так она прижилась, до меня нагрелась, вроде и тепло стало…» Кран аккуратно подвел плиту к предыдущей. Билов с Васькой с противоположных сторон котлована шестами развернули ее кромка к кромке. Крановой вопросительно глянул из кабины на Ваську, тот кивнул: плита опустилась, встала на дно. Васька бросил шест и отбежал назад, чтобы издали взглянуть на плиты: верхушки не совпадали — последняя сантиметров на сорок торчала выше предыдущей.

Крановой недовольно высунулся из кабины.

— Покачай! — крикнул Васька.

— Драть того в лоб! Глубже выгресть надо!..

Васька обернулся.

На краю котлована матерился Егорыч. Егорыч был сегодня выходной: вместо робы костюм, несмотря на жару галстук, шляпа — как положено. И «загазован» по-выходному: чуть покачивался.

Егорыч был штатным сварщиком, причем сварщиком классным, и пользовался этим: не боясь начальства, шатался по мосту.

— Р-раскурочу! — рычал Егорыч, и вся его физиономия, иссеченная мелкими красными, обожженными сварным светом морщинками, растягивалась от рычания.

Голос у Егорыча был надорван не в горле, а где-то много глубже внутри, и звучал оттого Егорыч страшно. Егорыч как сварщик и большую часть жизни проработавший в неблагоприятной географии шел на пенсию с пятидесяти, пятьдесят через месяц подходило, и Егорыч куражился — напоследок.

— …Кого-о-о!.. Убью разом!.. Чего говоришь-то! — он выдохся и перевел дух.

— Шумной ты, Егорыч. — Глеб выкарабкался из ямы. — С Марь Ивановной чего?..

— С Маней? — прорычал Егорыч. — Никогда!..

Глеб протянул ему «Приму». Егорыч тяжело дышал.

— Ты бы хоть зубы себе вставил временно, к пенсии, — Глеб поднес ему зажженную спичку.

— Раньше-то были, — Егорыч выпустил дым. — Сейчас попадали… Раньше все было… Это я сейчас никуда стал… подался, от сварки ужох…

Егорыч курил и, набираясь сил, заводил себя снова:

— Я сварной, будь любезен!.. Хоть газом, хоть электрой — чем хочешь! — Он усилил тон: — Я тебе лист в полмиллиметра заварю — шва не услышишь!.. Сварной я!..

Он заколотил себя по костлявой груди.

Васька сплюнул:

— Раздухарился.

— Заходится… — согласился Глеб.

— Кого-о! Плиты встояка ставить не могете… Раздайсь, кому говорю, команду крановому дам! Раздайсь! Эй, — крикнул он Уразе. — Слушай меня! — Егорыч гребанул воздух рукой и, не устояв, начал заваливаться в котлован, беспомощно хватаясь за воздух.

Подскочил Глеб и за воротник пиджака вытянул Егорыча наверх.

— Чуть не пал… — виновато сипел Егорыч.

— Гони его к… матери! — заорал Васька. — Пошел отсюда!..

— …пал… Склизко… — тихо оправдывался Егорыч.

— Давай, Егорыч, от греха, ребята злятся… сам видишь — плиты не залазят, — Глеб поправил на нем шляпу. — Тете Мане привет передай.

— Пойду, — согласился Егорыч. — Может, и ты со мной, выпить возьмем, Маня закусь сварганит…

— Не-е-е, Егорыч, мы ж не пьем, сам знаешь… Мне в яму надо… Васька вон, видишь, а ты говоришь…

— И дома не пил? — недоуменно вытаращился на него Егорыч. — Залеченный, что ль?

— Да нет, — неопределенно махнул рукой Глеб. — Само прошло.

Егорыч, нахохлившись, поплелся домой.

— Чего с ним! — залаял Васька. — Гнать его!..

— Гнать?.. Человек больно приятный, чтоб гнать…

По щиколотку увязая в гальке, Глеб съехал в котлован.

— Дурак ты, Глеб…

— Не-е-е… Я в другом профсоюзе… Крановой! — замахал он Уразе. — Слышь!

Ураза выглянул из кабины.

— Покачай стрелой плиту — залезет!

Ураза подал стрелу вправо, потом влево, вправо — влево… Плита расковыряла под собой грунт и осела. Ураза еще покачал плиту, но плита ниже не опускалась.

— Пусть Юрка по ней ковшом стукнет. Залезет! — крикнул Васька.

— Ты чего!.. У него ковш лопнет…