Сергей Алымов - Нанкин-род

– Любуетесь Шанхаем? – раздался сзади насмешливый голос Ворда.

– Наконец-то вы явились! – воскликнула Агата, поворачиваясь к нему.

– А вы разве скучали?

– Попробовали бы вы проторчать целый день в этой воздушной клетке!

– Хотите кататься?

– С наслаждением. А куда?

– На Рубикон!

– Сегодня его приятнее перейти, чем когда-либо!

– Обещание? Агата не ответила.

Они вошли в лифт, и минуту спустя голубой автомобиль мчал их по городу.

– Ваш Шанхай начинает действовать мне на нервы, – пожаловалась Агата.

– За последние дни нервы испортились почти у всех.

– А у вас?

– Пока – нет.

У ипподрома машину остановил кордон.

– Мне дан приказ не выпускать за зону сеттльмента, – сказал молодой лейтенант. – На окраине появились вооруженные шайки.

– Бросьте разводить панику, Донигэн, – потрепал его по плечу Ворд. – Моя дама хочет кататься. Мы вернемся не больше чем через час.

– Как хотите, – приложил руку к козырьку лейтенант.

«Непьер» рванулся вперед. Улицы замигали огнями и словно раздвинулись, пропуская автомобиль.

– Как хорошо! – прошептала Агата.

Дома становились меньше, ниже; приближались поля.

За городом ночь подобрела; напомнили о своем существовании звезды и сразу стал бесспорным июнь.

Агата молча наслаждалась чудесной переменой. Выстрелы, застывшая река, онемевшие телефоны остались где-то позади, забытые и пустячные. Кругом расцветала ночь, полная звезд; расстилались поля, освеженные ветром. Рядом ждали губы… Кровь миссис Гаррисон и Пата О'Брайна толкнула Агату в объятия Ворда.

Это произошло внезапно, как все дальнейшее: поцелуй, замедленный ход и неожиданный выстрел из темноты.

Машина рванулась вперед и понеслась, как бы спасаясь от гибели. Потом она дернулась несколько раз и остановилась. Агата взглянула на замолчавшего Ворда. Он лежал, навалившись на рулевое колесо. Агата почувствовала на чулке какую-то влагу; подняла ногу – чулок был в крови. Агата вскрикнула и, выскочив из автомобиля, бросилась бежать. Ей казалось, что земля бежит вместе с ней. Молчание ночи доводило до крика, но крик застревал в горле и душил, как нарыв.

Агата с отчаянием смотрела вперед. Автомобиль, лишенный рулевого, заблудился в полях, и Агата шла без дороги на огни невидимого города.

Прожектора военных судов показывали волшебные картины. Возникали дома неясные и призрачные; шатались, пропадали; казалось, город, превращенный в световую пыль, огненным столбом поднимается к небу.

Агата все еще не могла прийти в себя. Там, позади, в голубом гробу лежал убитый Ворд. Кто убил его? Агата не знала. Разве можно что-нибудь знать в этой стране, где поцелуй переходит в выстрел, где тишина становится бурей?!

Агата бежала, напрягая силы; ей хотелось поскорее выбраться из обступивших ее страшных полей. Но Шанхай не показывался. Агату охватил всепоглощающий страх.

Не превратился ли Шанхай в мираж? Не слился ли он с полями, от которых она убегает? Агата чувствовала, что она близка к сумасшествию.

Непостижимая Азия смотрела на нее спокойными немигающими глазами.

Роман С. Алымова «Нанкин-род» публикуется без сокращений по первому изданию (Харьков: Пролетарий, 1929). Некоторые устаревшие особенности орфографии и пунктуации приведены в соответствие с современными нормами.

Настоящая публикация преследует исключительно культурно-образовательные цели и не предназначена для какого-либо коммерческого воспроизведения и распространения, извлечения прибыли и т. п.

Индусы-полицейские (Здесь и далее подстрочные прим. автора).

Вальс «Свадебные колокола».

«Бог и мое право». Надпись на гербе короля Англии со времен Эдуарда I.

Загляните сюда, загляните сюда: мы дадим вам хорошее удовольствие.

Передние фонари.

Прочь!

Великий китайский поэт, умерший от пьянства.

Военные губернаторы.

Когда я к чаше жадным ртом приник, чтоб тайну выведать у этой жизни милой, Шепнула жизнь: – Покуда жив, старик, Пей!.. Не дадут вина в могиле!

Мешалка для коктейля.

Вы говорите по-английски?

Ступай сюда!..

Откройся, окно,

Пусть покажется Мария!

О Мари, о Мари!

Сколько снов потеряно из-за тебя!