Сергей Алымов - Нанкин-род

Агата спокойно взяла из рук Фей чемодан, поставила его на стол и усадила Фей в кресло.

– Не волнуйтесь, – ничего страшного. Полиция переловит коммунистов, и все успокоится. Мистер Ворд только что мне звонил. За два дня арестовано шестьсот человек. Шанхай сразу избавится от разбойников.

– Неужели? – повеселела Фей. – Как я рада! После бестактного появления студентов и кули на Нанкин-род мне стыдно своего происхождения. Я отдала бы полжизни, чтобы не быть китаянкой. Воображаю, как недоволен мистер Бертон и другие иностранцы! А вдруг они настолько рассердятся, что возьмут да и уедут отсюда! Кому охота испытывать неприятности в чужом доме!

Агата закурила сигарету.

– Вам нечего бояться. Иностранные друзья не покинут Китай в беде. Кули ведут себя плохо, но никто не сомневается в вашей воспитанности. Очень хорошо, что вы решили поселиться в отеле. Сейчас мы выпьем чего-нибудь.

Агата позвонила.

– Здесь вам не придется беспокоиться. В дверь постучали.

– Да, – крикнула Агата.

Вместо ожидаемого боя вошел управляющий.

– Печальная новость, мисс Гаррисон, – начал он смущенно. – Час тому назад забастовала вся наша китайская прислуга. Я мобилизовал своих помощников и клерков и очень прошу вас отнестись снисходительно к их работе: они ведь новички и могут не угодить.

– Коктейль я могу получить?

– Боюсь, что коктейля мы не можем вам приготовить.

– Тогда пришлите нам ликеры и вермут, мы сами будем себя обслуживать.

Через несколько минут раздался стук. Вошел застенчивый юноша с двумя большими эмалированными ведрами.

– Я просила ликеры, – сказала Агата.

– Я сначала принес ведра, – ответил юноша. – Городской водопровод каждую минуту может прекратить работу, и тогда вы останетесь без воды. Пока вода идет, надо сделать запас.

– Однако! – воскликнула Агата. – Дело, кажется, начинает становиться серьезным.

– Очень, – печально согласился юноша. – Трамваи почти перестали ходить, а у тех, что ходят, кули перебили все стекла. Но самое скверное – забастовка торговцев. Город остался без продуктов. Сегодня на обед будут одни консервы.

Фей вскочила с кресла и подошла к Агате.

– Мне так неприятно… Я боюсь, что у вас останутся о Шанхае слишком плохие воспоминания.

– Такие неприятности могут случиться везде, – сказала Агата. – Наш век полон неожиданностей…

Клерк наполнил ведра и пошел за напитками.

– Я хочу позвонить мистеру Бертону.

Фей подошла к телефону и сняла трубку. Станция не отвечала.

– Что такое? – забеспокоилась Агата. – Недоставало, чтобы испортился еще и телефон!

Вошел клерк-бой, неся бутылки под мышкой.

– Простите, я нигде не мог найти подноса. А стаканы еще не успели вымыть…

– Телефон не действует, – встретила его Агата. – Вы не знаете, почему?

– Только что забастовала телефонная станция.

– Приятная жизнь! – воскликнула Агата. Раздался стук в дверь.

– Да, да…

Вошел управляющий с корзинкой.

– Разношу свечи, – сказал он уныло. – Пока электростанция работает, но неизвестно, что будет вечером…

– Надо пойти посмотреть, что делается на улице, – вскочила Агата.

– Ничего веселого, мисс Гаррисон. Магазины закрыты. Все иностранцы превратились в солдат. Никогда Шанхай не знал таких дней!

– Все-таки на улице веселей…

– Поднимитесь лучше на крышу отеля. Там есть публика. Оттуда все видно.

– Пойдемте, Фей, – сказала Агата, – стены начинают нервировать.

Матрос в белой клоунской шапочке, надетой на левое ухо, передал Бертону пакет с надписью «Strictly private» [55] Совершенно секретно. . Начальник крейсера «Трафальгар» сообщал консулу, что стоящие на рейде суда «Его Величества» готовы принять на борт английских резидентов в любой момент.

«Нужно уведомить всех британцев», – равнодушно подумал Бертон. Мысль о бегстве из Шанхая не поразила консула своей необычностью. Сорок восемь часов произвели большой переворот в психологии сеттльмента.

Телефонная связь то и дело обрывалась. Беспокойно трещали звонки. Иногда доносилась торопливая речь, переходившая в несвязное горячечное бормотанье.

Консульство напоминало больницу умалишенных. Беспрерывно хлопали двери, вбегали запыхавшиеся люди в парусиновых футбольных трусах, в стальных шлемах. Это были сыновья банкиров, клерки, молодые инженеры, чиновники муниципалитета и таможни.

Трамвайные вагоны разбивал неожиданный паралич. Моторы плохо слушались неопытных волонтеров-вагоновожатых; вагоны то едва волокли колеса, то неслись по рельсам с неудержимой быстротой.