Сергей Кузнецов - Строгоновы. 500 лет рода. Выше только цари

Аника Строгонов, который жил в глуши северных лесов, вынужден был построить укрепленный дом, что-то наподобие замка, призванного уберечь имущество и хозяина — основателя династии, которой в 2015 году исполняется 500 лет. В дальнейшем Строгоновы построили множество новых жилищ, соперничавших с царскими. Зачастую их также именовали замками.

Любой настоящий дом, стены которого помогают, то есть дают силы, в сущности представляет собой замок, что выражено в английском афоризме «my home is my castle». Это прекрасно чувствовал император Павел I, который, только взойдя на престол, переименовал все прежние дворцы династии в замки. Он же построил Михайловский — главный замок России. Традиционно приведенное выше выражение переводится на русский язык словами «мой дом — моя крепость», хотя слово «castle» означает замок, а для обозначения крепости есть другое — «fortress». Замок, конечно, — маленькая крепость, легко превращаемая в цитадель полноценного оборонительного сооружения со стенами и башнями. Широко известное и за пределами Британии выражение «my home is my castle» в краткой форме отражает вожделенную мечту человека о неподверженной чужому вторжению частной территории.

Неприступность жилища является для владельца главным, поскольку дом представляет собой, прежде всего, убежище от реальных и мнимых угроз. Конечно, стены строения, создающие укрытие от внешних опасностей, иногда весьма эфемерная преграда, существующая только в воображении владельца. Тем не менее они часто все же исполняют свою спасительную роль в тот момент, когда владельцу удается скрыться в пределах собственных апартаментов, заперев дверь на все запоры. Покинув дом и положив ключи от него в карман, человек хочет быть уверен, что его вещи (вплоть до сокровенных тайн дневника) пребывают в сохранности. Но любое удаление от родных пенат причиняет беспокойство, ибо даже мнимая возможность прикосновения к личным предметам кого угодно, даже верных слуг, вызывает иногда сердечную боль.

Замок, вероятно, идеальная форма не только для феодала эпохи Средних веков, но и состоятельных людей в последующие времена, когда обороняться при помощи оружия приходилось не каждый день. Именно замок мог наилучшим образом показать необъятное богатство хозяина, его тонкий художественный вкус, силу воображения и мастерство избранного архитектора; внешний вид маленькой крепости должен был поражать друзей или завистников, отпугивать мнимых или реальных врагов. Наконец, облик фасада давал возможность признаться в верности памяти предков и уважении семейных традиций.

Замок Нойшвайнтайн, построенный баварским королем Людвигом II в Альпах в середине XIX в., идеальный пример владения феодала

Замок с непременной башней, с окнами-бойницами, с высокими трубами каминов — весьма живописное зрелище, особенно если такое жилище стояло на возвышенности, нависая над территорией владения. Да, замок наилучшим образом показывает положение в обществе. Именно в этом, судя по всему, секрет такой популярности неоготики в европейской архитектуре XVIII–XIX веков. В Англии готическая (замковая) традиция, кажется, вообще не прерывалась. Другое дело, что расположение в удаленной местности, на горе или, в крайнем случае, на холме, серьезным образом влияет на расходы владельца, и это обстоятельство привело к значительному уменьшению числа замков в Новое время. Любой другой дом — не на горе, без пушек, рва и толстых стен — представляется вынужденной заменой и все равно может рассматриваться как точный портрет (автопортрет) личности владельца. Его характеристика владельца отражается и в интерьерах дома. Зал придает жизни необходимую торжественность, кабинет — поле для созерцательности, столовая — ритуализирует прием пищи, спальня представляет собой храм сна и наслаждения и т. д.