Сергей Кузнецов: Кошкин дедушка

Сергей Кузнецов

Кошкин дедушка

Пьеса-монолог.

Екатеринбург июнь 1995 г. - август 1997 г.

ВПЕЧАТЛЕНИЕ.

Иногда случается, что проходя по улице Паталогоанатомической, которая находится в городе Староверовске, я, один из тридцати шести тысяч его жителей, предаюсь воспоминаниям. Я вспоминаю, что когда-то, больше двадцати лет назад, по одну сторону такой же узкой дороги стояли новенькие серенькие пятиэтажки из панельных блоков, а по другую - почерневшие от времени и униженно вросшие в землю деревянные избы, стыдливо прикрытые полусгнившими заборами и трухлявыми воротами.

И в выходные дни было странно замечать простыни и пододеяльники, белыми флагами вывешенные на балконах по одну сторону, и сизый дым из ржавых труб бань - по другую. Словно какая-то неведомая демаркационная линия разделяла день сегодняшний и день вчерашний, и в этих временных измерениях сосуществовали два мира и два полярных уклада жизни деревенский и городской.

Черные избы давно уже снесли, и теперь на их месте возвышаются современные двенадцати- и девятиэтажные здания из красного кирпича, а серые пятиэтажки как стояли, так и стоят до сих пор. Только теперь уже эти дома, названные по имени великого градоначальника прошлого бурчеевками, готовы провалиться сквозь землю от стыда перед своими рослыми соседями. И на самом деле рядом с ними они кажутся еще более убогими и серыми на фоне зеленых тополей-исполинов, разросшихся в их запущенных дворах. Дует ветер, тополя шумят, и иногда кажется, что эти серые фантомы когда-нибудь свинцовыми коробками встанут на могилах своих стареющих жильцов.

Но вороны, все чаще и чаще вьющие себе гнезда в ветвях здешних тополей, лучше многих людей знают, что и другим жильцам, недавно вселившимся в новые дома, отметившим новоселье и прописавшимся в домах на улице Паталогоанатомической, радоваться недолго. Пройдут те же двадцать лет, пепельные пятиэтажки полягут очередным культурным слоем и на их месте вознесутся какие-нибудь двадцати- или тридцатиэтажные монстры из стекла и бетона... И что же тогда останется пожилым жильцам по другую сторону дороги? Стареть - точно так же, как стареют сейчас жильцы срамных пятиэтажек. Да, только стареть, вспоминая былую любовь, да-да, стареть, страдая от одиночества, стареть и... умирать... Это жестоко... Это несправедливо... Но иного не дано... Такова тяжелая поступь времени... Она давит и калечит и слабых, и сильных...

ДЕЙСТВУЮЩЕЕ ЛИЦО:

ВЕНИАМИН АЛЕКСАНДРОВИЧ - мужчина преклонного возраста,

худой, сутулый, с седыми волосами, одетый в поношенные брюки и рубашку, передвигается с помощью костылей, а, в-общем, по большому счету - его внешний вид не имеет никакого значения.

ВРЕМЯ И МЕСТО ДЕЙСТВИЯ:

Начало лета. Как я уже говорил, небольшой город Староверовск, названный, видимо, в честь протопопа Аввакума. Улица Паталогоанатомическая. Однокомнатная квартира. От порывов ветра хлопает открытая балконная дверь и в комнату влетает тополиный пух. Он вьется и падает на протертый паркетный пол. У ближней к двери стены скопилось уже много пуха. В комнате пахнет лекарствами и вещами, в-общем, старостью. Обои на стенах выцветшие и драные. На табуретке - клетка с попугаем. Скудная обстановка указывает либо на излишний аккуратизм хозяина, либо на переживаемую им нищету, а скорее всего, и на то, и на другое одновременно. Мужчина с помощью костылей меряет шагами метры, стучит костылями по паркету и дымит, не выпуская изо рта сигарету. Подходит к столу у окна, отставляет один костыль и правой рукой зло тушит сигарету на коробке от торта. Снова ходит и стучит по паркету.

ВЕНИАМИН АЛЕКСАНДРОВИЧ. Ну где она? Сказала, в магазин только, сейчас приду... Полчаса уже нет, час, два... Что делать, не знаю... Может, случилось чего? В милицию, что ли, звонить? Или в морг? ( Бьет костылем по паркету.) Больше всего меня раздражает, что я и больным-то уже вроде как не считаюсь. Медсестра сегодня: "Подержите!" И тянет эту...баночку с анализом. Как будто я могу?! ( Плюет на ладони, растирает, берется за костыли и идет по прихожей.) Каждый только о себе думает! А для меня в туалет сходить - как подвиг точно совершить... Да всем наплевать глубоко на это! ( С трудом протискивается в туалет, бросает костыли и грохается на крышку унитаза.) Ух ты! Еще эта... ( Приподнимается, опускает крышку под седалище и приспускает штаны.) Как там отец мой говорил? Человек, говорил, у которого естественные отправления происходят регулярно, тот счастливый человек.