Виктор Широков - Случайное обнажение, или Торс в желтой рубашке

Скитаясь по Европе, Гервег, чтобы устроить жизнь с достаточным комфортом, "продался" и женился на некрасивой Эмме Зигмунд, дочери богатого купца-еврея, выглядевшей при всем мужеподобии прусским унтером в юбке. А Гервег был писаным красавцем: узкий приятный овал лица, тонко очерченный нос с едва заметной горбинкой, пылающие темно-карие глаза, слегка седеющие волосы, мягкая бородка и маленькие нежные руки сластолюбца. Он походил то ли на пылкого итальянца, то ли на чувственного восточного князя, и кажется действительно послужил прототипом Ораса, героя одноименного популярнего в то время романа Жорж Санд.

Именно Гервег и оказался роковым мужчиной для жены Герцена. Изнеженный приживальщик как раз надумал сменить надоевшую ему жену-няньку Эмму на другую, более комфортабельную, и великолепная славянка, которая явно к нему благоволила, показалась ему надежней партией, он своим практичным торгашеским чутьем мгновенно уловил, что щедрый и богатый русский барин не даст пропасть даже изменившей жене, легко обеспечит её на всю оставшуюся жизнь, а следовательно и ему, искусителю, перепадет немало.

Примечательно, что Герцены чуть не ускользнули от будущего удара судьбы, они расстались с Гервегами и всю зиму 1847 года и начало 1848 года путешествовали по Италии в сопровождении инсарского уездного предводителя дворянства А. А. Тучкова, его жены и двух молоденьких дочерей, Натальи и Елены. Жена Герцена сразу же и горячо сдружилась со своей младшей тезкой, нередко слала ей влюбленные письма, даже когда они жили в одном городе и в одном доме. Именно эта роковая Наталья Тучкова станет впоследствии второй женой Огарева, в свою очередь уступившего её в конце пятидесятых годов (через десяток лет) Герцену. Именно она окончательно испортит жизнь обоим прекраснодушным и пока ничего не подозревающим друзьям.

В 1848 году в дни июньского мятежа Герцены и Тучковы (жившие этажом выше в том же доме в Париже) подверглись полицейскому обыску. И тут в жизнь Искандера снова вошел Гервег, опозоренный и обесславленный неудачей в провозглашении Германской республики на манер Франца. Мало того, его тесть был разорен этой же неудачной революцией, что резко сказалось на его субсидиях поэту, уменьшив их по крайней мере втрое. Гервег хандрил, его страшило будущее неотвратимой и беспросветной нуждой. Почти каждый вечер поэт стал проводить у Герценов. Эмма ему осточертела, её нудная любовь опостылела. И Гервег втирался к русским богатым друзьям, охотно пил вино с Александром Ивановичем, помогал Наталье Александровне в различных перипетиях нелегкого многодетного быта, ухаживал за ней во время нередких недомоганий.

Наталья Александровна влюбилась, сама того не заметив. А у Эммы в это время родилась дочь Ада и она ослабила свою схватку.

Страстная дружба втроем стала приобретать странные черты брачного ссюза. Гервег, уже втершийся в доверие, называл Герценов близнецами и причислял себя к ним же, называя самого себя третьим близнецом. О, как ему хотелось сварганить брак втроем, а может даже и вчетвером, все-таки сочувствуя и Эмме. А хитрая евреечка позже открыто предлагала себя русскому барину.

Постепенно Герцен прозрел, но ложно понимаемое чувство дружбы порядочности и уважения к хотя и чужому, но подлинному чувству сковывало его, не позволяло объясниться прямо и жестко, как, собственно говоря, и следовало с подобным пресмыкающимся, как Гервег. Кроме того, его изводили эмигрировавшие соотечественники-попрошайки, завидовавшие его богатству и в бессильной злобе распускавшие про него всякие малоприятные слухи.

Наконец он нашел в себе силы объясниться для начала с женой. Причем, опять в письмах. Наталья Александровна призналась, что её "неудовлетворенность, что-то оставшееся незанятым, заброшенным искало иной симпатии и нашло её в дружбе с Гервегом". Она призналась, что мечтает о браке втроем, причем, скорее духовном, нежели чисто плотском. Но Герцен принять подобное уж никак не мог.

Ему писал и Гервег, испрашивая нахально внимания и заботы. Нет места, чтобы привести в короткой статье его многословные и лживые излияния.

Герцен с семьей переехал в Ниццу, надеясь отвязаться ст надоевшего приживала; но Гервег с домочадцами на коленях вполз нему в дом и немедленно занял несколько комнат. Герцену снова пришлось содержать обе семьи и дать якобы взаймы десять тысяч франков Эмме. Этих денег он не только не увидит, но ещё и заплатит втрой раз за выданный ей вексель. Эмма, окончательно усмирив ревность, стала содействовать мужу в соблазнении Натальи Александровны, она предложила снова Герцену устроить брак вчетвером. Искандер решительно не хотел этого, в нем наконец проснулся самец и собственник. Однажды он чуть не столкнул соперника со скалы в море, а потом иногда сожалел об этом несвершившемся суде. Удержавшись от расправы, он категорически потребовал отъезда Гервегов из Ниццы. Гервег, понимая, что терять уже нечего, в открытую шантажировал Герценов возможным самоубийством, он обещал зарезаться или застрелиться, уморить себя голодом (причем при этом жрал в кафе за четверых, притворно постничая на совместных трапезах), если его отлучат от Натальи Александровны. Он грозился зарезать своих детей и обмазанным кровью явиться к бывшим друзьям. Эмма неистово хлопотала за него перед Герцеными.