Пётр Селезнёв - Южный крест

Генерал Бек сказал это в тридцать восьмом году. Тогда Паулюс подумал, что необычные времена выдвигают на политическую арену необычных людей. Он подумал тогда о Гитлере. Он считал, что Гитлер — великое счастье для Германии, верил в него. А теперь? Разве что-нибудь изменилось теперь? Гитлер призван решить необычную задачу, он несет ответственность перед всем народом. Паулюс обязан понимать его, в противном случае он не полководец. Но разве в вермахте есть еще полководцы? Остались лишь ответственные исполнители, возглавляющие подчиненные инстанции гигантского централизованного аппарата. Размер жалованья не позволяет иметь собственное мнение. Разве фельдмаршал фон Манштейн или кто-нибудь иной имеет право на собственное мнение? Все только исполнители. Генерал Бек сказал…

А не пытается ли генерал Бек оборонять политический авантюризм?

Боже… Он, Паулюс, выговаривает себе право не понимать! Он трусит, боится выполнить миссию, которую возлагают на него!

Садился за стол, клал кулак на кулак, опускал голову. Думал и не думал… Засыпал, нет ли…

Кажется, он понимает Гитлера. Но понимает и себя. Видит грустное лицо жены, свою дочь и близнецов-внуков. Благополучие всех зависит от него. Армия, солдаты?.. Ну что ж, на то они солдаты.

Высшая цель оправдывает средства…

Но какая все-таки цель — завоевать весь мир, утвердить национал-социализм иа обоих полушариях?

Паулюс вдруг испугался, что опять возвращается на исходную, что сейчас заглушит в себе уже сделанный вывод.

Да, да… Высшая цель оправдывает любые средства.

Судорожно сцепил, сжал голову. До боли. Чтоб только остановить горячечные мысли.

В дверь коротко постучали. Вошел генерал Шмидт, остановился пораженный: табачный дым был такой густой и плотный, что командующий виделся сквозь него мутным силуэтом. Везде валялись окурки, бумаги на столе залиты черным кофе.

— Господин командующий, к нам прилетел представитель группы армий «Дон». Я послал за ним дежурную машину.

— Кто это?

— Майор. Я не знаю фамилии.

— Майор? — изумился Паулюс. — Я жду человека, который может принимать решения! Зачем же — майор?

А сам уже понял. И нетрудно было догадаться, как сложится разговор. Но ждал майора с нетерпением, даже заготовил фразу… Пусть командующий группой армий не воображает, будто он, Паулюс, первым сделает шаг. Он готов выполнить приказ верховного командования до конца, и, если армия будет потеряна, ее потеряет не кто-нибудь, а фельдмаршал фон Манштейн!

Все сложилось так, как предвидел Паулюс: майор был молодой и очень неглупый. Он должен всего лишь проинформировать и возвратиться в группу армий. В тот же день. Поспешность объясняется сложной обстановкой. Корпус генерала Гота остановлен крупными силами противника, на Северном Кавказе советские армии перешли в наступление, на других фронтах немецкая оборона также прорвана. Вполне вероятно, что корпус генерала Гота придется отвести, чтобы воспрепятствовать русским зайти в тыл всей группы армий «Дон». Из этого следует, что с часу на час надо ждать приказ из Берлина о предоставлении шестой армии свободы действий. Фельдмаршал фон Манштейн не имеет достаточных предпосылок, чтобы отдать свой приказ, он надеется, что это сделает верховное командование.

Что ж, по крайней мере ясно, что акции шестой армии упали, так сказать, до майора. Положение на фронтах складывается так, что думать о шестой армии уже некогда. Армией намерены пожертвовать, чтобы создать новый, устойчивый фронт.

Об этом думал Паулюс во время беседы и за обедом, который устроил в честь представителя штаба группы армий, об этом думал в автомобиле по пути на аэродром. Он вызвался лично проводить майора, генералу Шмидту не осталось ничего, как только сопровождать командующего. Во время беседы генерал Шмидт молчал, точно решил остаться в стороне, не быть причастным… Его бурную, деятельную натуру вдруг словно подменили, он согласно наклонял голову, изредка бросал на майора одобрительный взгляд, не задал ни одного вопроса, не посетовал, не возмутился, ни разу не попытался уяснить или уточнить, как будто не ему оставаться в котле, не ему нести ответственность вместе с командующим.

Паулюс смотрел на него, удивлялся: что случилось? Или Шмидт смирился с обстоятельствами и готов нести крест шестой армии до конца, или, поняв безнадежность положения, решил не утруждать себя чрезмерно заботами и спастись…

Ну что ж… Он, Паулюс, до конца останется верным Гитлеру и тем заслужит право на жизнь. Гитлер не даст ему погибнуть.