Джорджия Хантер - День, когда мы были счастливы [litres]

«Тебе не нужно выбирать между Радомом и Рио, – напоминает себе Адди. – По крайней мере сейчас. Сейчас ты здесь, на почти пустынном острове в Южной Америке, с любимой женщиной». Адди закрывает глаза, пробуя на миг представить жизнь без Элишки. Жизнь, в которой ничто не связывает его с их общими европейскими корнями. Жизнь без ее улыбки, ее прикосновения, ее непоколебимой способности находить радость во взгляде вперед, а не назад. Но не может.

Окрестности Радома, оккупированная Германией Польша

конец июля 1941 года

Яков и Белла скрючились за продуктами у заднего борта грузовика, прижав колени к груди и опираясь друг на друга, чтобы не упасть. Франка, ее родители Моше и Терза и брат Салек прячутся у противоположного борта. Впереди ругается водитель. Скрипят тормоза, и грузовик начинает останавливаться. После выезда из Львова они останавливались всего два раза, чтобы заправиться. В остальном, согласно указаниям Сола, они двигались на северо-запад, к Радому.

Теперь грузовик медленно ползет. Через борта слышны голоса. Немцы.

– Anhalten! [79]Остановить машину!

– Не останавливайтесь, – громко шепчет Яков. – Пожалуйста, не останавливайтесь.

Что будет, если их обнаружат? У них с собой фальшивые документы, но очевидно, что их перевозят незаконно. Зачем еще им прятаться?

Рядом с Яковом невозмутимо молчит Белла. Как будто, потеряв Анну, она стала невосприимчива к страху. Яков никогда не видел ее такой безутешной. Он готов на что угодно, чтобы помочь ей. Если бы только она поговорила с ним. Но он до сих пор видит по ее глазам, что ей еще слишком больно, рана слишком свежа. Ей нужно время.

Он обнимает Беллу одной рукой, прижимая ближе, пока грузовик останавливается, и мысленно готовится просить. Он предложит немцам фотоаппарат, если они разрешат им ехать дальше. Но так же быстро, как грузовик остановился, он кренится, взревев двигателем. Их резко наклоняет, и на секунду кажется, что они балансируют на двух колесах. Под действием силы тяжести коробки начинают падать. Снаружи голоса немцев становятся громче, злые и угрожающие. Грузовик набирает скорость, раздаются выстрелы, пули пробивают деревянные борта в нескольких дюймах над головой Якова, оставляя за собой две маленькие дырочки. Посреди этого хаоса они с Беллой пригибаются как можно ниже, опустив головы между колен. Яков одной рукой прикрывает свою голову, а другой – голову Беллы, молясь под натужный рев и хлопки мотора. «Быстрее. Езжай быстрее». Треск выстрелов преследует их еще долго после того, как стихают крики.

Сначала Белла возражала против возвращения в Радом, цепляясь за надежду, что Анна еще может быть жива.

– Я должна разыскать сестру, – рявкнула она, удивив Якова злостью в голосе.

Когда стало безопасно выйти из укрытия, они обнаружили, что немцы устроили вокруг Львова концентрационные лагеря, куда заключали всех «подозрительных» на неопределенный срок. Белла зациклилась на мысли, что необходимо посетить каждый из этих лагерей на случай если ее сестра попала в один из них. Якову не хотелось, чтобы Белла приближалась к немецким концентрационным лагерям, но он понимал, что возражать бесполезно. Поэтому неделю Белла обходила их, рискуя сама попасть в заключение. В итоге она не нашла никаких записей об Анне или ее муже Даниеле. И только от их соседки Белла наконец узнала, что именно произошло. Анна и Даниел тоже скрывались, вместе с братом Даниела Симоном, когда немцы только вошли во Львов. На вторую ночь погрома в их квартиру ворвался отряд солдат вермахта с ордером на арест Симона, в котором он именовался «активистом». Но Симона не было – он ушел на поиски еды.

– Тогда мы заберем тебя, – сказали военные, схватив Даниела за руку.

Ему ничего не оставалось, кроме как подчиниться, и Анна настояла, что пойдет с ним. Соседка сказала, что тогда забрали десятки других, что ее подруга живет на ферме неподалеку и видела, как поздно ночью людей выводили из каравана грузовиков к краю леса, слышала звуки выстрелов, похожих на фейерверки.

Неохотно и с болью в сердце Белла прекратила поиски, наконец согласившись на предложение Сола прислать грузовик. С тех пор она почти не разговаривала.

Грузовик немного замедляется, и Яков поднимает голову. «Пожалуйста, только не снова». Он прислушивается, нет ли выстрелов или криков, но слышит только урчание дизельного двигателя. Он закрывает глаза, молясь, чтобы они были в безопасности. Чтобы жизнь в гетто оказалась лучше, чем та, что была во Львове. Трудно представить, что может быть хуже. По крайней мере они будут рядом с семьей. С тем, что от нее осталось.