Джорджия Хантер - День, когда мы были счастливы [litres]

Халина и Франка шли до Зосина проселочными дорогами, чтобы их не обнаружили и не допросили немецкие солдаты, и старались не слишком задумываться о том, что будет, если их поймают без аусвайсов [49] Аусвайс – временный паспорт, выданный немецкими властями на оккупированных территориях. , специальных разрешений, необходимых, чтобы путешествовать за пределы своего населенного пункта. Дорога заняла почти три часа. Они пришли в Зосин в сумерках и обыскали берег в поисках самого узкого места, потом подождали, пока стемнеет, и начали переправляться.

Выбранный ими участок реки не шире десяти метров, Халина полагает, что они почти на полпути к противоположному берегу.

– Все еще в порядке? – спрашивает она, опираясь на палку и снова оглядываясь через плечо.

Франка начала отставать. Она на мгновение поднимает голову и кивает, белки глаз подпрыгивают вверх и вниз в свете луны. Вернувшись к водной бездне перед собой, Халина замечает краем глаза вспышку. Маленький огонек. Она замирает, напряженно вглядываясь в ту сторону. На мгновение огонек исчезает, но потом она видит его снова. Точка. Две точки. Три! Фонарики. На востоке, между деревьями, окаймляющими поле на противоположном берегу. Должно быть, они принадлежат советским солдатам. Кто еще будет бродить по холоду в такое время ночи? Халина смотрит, заметила ли Франка, но подбородок кузины прижат к груди, она с трудом продвигается по реке. Халина прислушивается, но слышит только монотонное журчание воды. Она ждет еще минуту, в итоге решив ничего не говорить. «Нет причин паниковать», – говорит она себе. Не надо отвлекать Франку. Скоро они пересекут реку, а на твердой земле смогут затаиться и переждать, пока хозяева фонариков пройдут мимо.

Под ногами илистое дно уступает место камням, и через несколько шагов Халине кажется, что она идет по шарикам. Она подумывает повернуть назад и поискать место получше, помельче. Может быть, они смогут вернуться завтра или в какой-нибудь дождливый день, когда облака будут плотнее и будет легче скрыться. Но смысл? Неважно, где переходить, потому что они не знают местных глубин. Плюс у них нет знакомых в Зосине. Где они будут жить? Они замерзнут до смерти, если попробуют провести ночь на улице. Халина всматривается в линию деревьев. Слава Богу, огоньки исчезли. Им осталось пройти всего четыре метра, самое большее пять. «На русской стороне нам повезет больше», – уверяет она себя, двигаясь вперед.

– Мы на половине… – подает голос Халина, но ее прерывает резкое «Ой!» и отчетливый всплеск упавшего в воду тела.

Халина резко поворачивает голову и видит, как Франка исчезает под водой, ее губы сложены в идеальную «о», а крик заглушают волны.

– Франка! – ахает Халина, задерживая дыхание.

Проходит секунда, другая. Ничего.

Только журчание воды, покрытое рябью отражение луны и ночного неба, да несколько пузырьков на том месте, где стояла кузина. Халина лихорадочно рыщет глазами по реке, отчаянно высматривая движение.

– Франка! – шепчет она.

Наконец в нескольких метрах ниже по течению из воды выныривает Франка, хватая ртом воздух, пряди волос облепили лицо.

– Корзинка! – орет Франка, пытаясь дотянуться до бежевого круга, который всплыл перед ней. Она бросается к ручке, но течение слишком быстрое. Погружаясь и качаясь на бегущих волнах, корзина исчезает в темноте.

– Нет! – паника в голосе Халины рассекает воздух.

Не думая, она бросает палку, задерживает дыхание и, вытянув руки, ныряет в воду. Холод обжигает. Режет щеки, обнимает ее, словно доспех, и на мгновение она парализована, тело застывает, как влекомое потоком бревно. Подняв голову, Халина глотает воздух и яростно гребет, выгибая шею, чтобы удерживать голову над водой. Она едва видит корзину, ее ручка покачивается, как буй в бурном море, в нескольких метрах.

– Стой, – кричит за спиной Франка. – Оставь!

Но Халина гребет сильнее, мольбы кузины удаляются все дальше и дальше, пока не остается только дыхание и шум воды в ушах. Она отчаянно гребет, царапая колени о дно. Она могла бы встать, но знает, что если сделает это, то корзина уплывет. Двигая ногами по-лягушачьи, она не отводит глаз от корзины, сражаясь с охватывающим тело окоченением и желанием остановиться, поплыть к берегу и отдохнуть.

После небольшой излучины река становится шире, и на короткий миг течение ослабевает. Корзина замедляется, спокойно скользя в потоке, поверхность воды сейчас гладкая и блестящая, как лакированная крышка старого родительского «Стейнвея». Халина сокращает расстояние. Когда река сужается и течение снова набирает скорость, до корзины уже рукой подать. Выжимая из протестующих мышц последние капли сил, она выталкивает торс из воды и бросается вперед, вытянув руку и широко расставив пальцы.