Тоне Светина - Волчата

— Папа, — со страхом проговорил Душко, — смотри, рядом с офицерами торговец Стипе!

Ошибки быть не могло — это лицо с грубыми чертами, словно вырубленное топором, мальчик запомнил на всю жизнь.

Стипе шарил взглядом по лицам беженцев, выискивая знакомых. Заметив Миле Гаича, Душко, Лазо и еще нескольких крестьян, он зловеще ухмыльнулся:

— Господин сотник! Это как раз те, которые нам нужны! Это они тогда меня схватили и выдали партизанам!.. В их село я и хотел привести солдат, чтобы они от нас не удрали. Все они помогают партизанам. Из каждого дома кто-нибудь да ушел в лес… Надеюсь, вы с ними рассчитаетесь, как положено!

— Рассчитаемся, Стипе Баканяц! Но запомните, мы в последний раз мстим за ваш позор и неосмотрительность! Подойдите к колонне и покажите, с кем из мужиков надо разделаться.

Первым Стипе вытолкнул вперед Миле Гаича и, схватив его за руку, громко закричал:

— Где твой старик? Сперва я бы с него шкуру содрал! А ну говори, где Джуро?

— Нет его.

— Как это нет?! Может, он уже на Козаре?

— Я не знаю, где он. У него своя голова на плечах.

— Все равно я и до него доберусь! Я поклялся, что всех вас уничтожу! Всех!..

Он толкнул Гаича через дорогу к деревьям, вернулся и стал снова ходить взад-вперед, отыскивая в колонне знакомые лица.

Душко спрятался за мать, но торговец заметил его.

— Вот этот паршивец меня выдал, — сказал он сотнику. — Его дед схватил меня и отправил в отряд. Если позволите, первым делом я расправлюсь с ним! — И, повернувшись к мальчику, он закричал: — Ты меня узнал? Говори, где тот парень, что бросил в меня камень? Я ему руку отрублю…

Душко заплакал.

— Не знаю, — с трудом выдавил он из себя.

— Не хочешь его выдавать, тогда мы с тебя и начнем.

— Не трогайте ребенка! Он ни в чем не виноват! — Анна попыталась встать между усташом и мальчиком.

— Заткнись, сука, а то и тебе достанется! — рявкнул торговец и наотмашь ударил Душко по лицу с такой силой, что у мальчика изо рта потекла кровь.

Подойдя к подводе, Стипе нашел топор, крепко схватил мальчика за руку и уже замахнулся, но в него вцепилась Анна.

— Что он хочет делать? — спросил сотника немецкий офицер.

— Руку отрубить, чтобы мальчишка никогда не смог взять винтовку.

— Хальт! — выкрикнул немец. — Отпустите ребенка! Не трогайте его! У нас и без того достаточно здесь дел.

Стипе с сожалением отпустил Душко и с недовольной миной подошел к сотнику. Гитлеровский офицер через переводчика объявил беженцам:

— Сейчас вы повернете свои подводы и пойдете не к партизанам, а спуститесь в долину, где будете жить под защитой германского государства, пока мы не уничтожим всех партизан! А за то, что вы сотрудничали с бандитами, поддерживали их и хотели к ним убежать, вы будете наказаны — мы расстреляем всех мужчин, которые помогали бандитам!

Душко испуганно прижался к матери. «Отец погибнет вместо меня, потому что я сообщил тогда о торговце…» — подумал он с ужасом.

Стипе что-то шепнул усташскому сотнику, а тот — немецкому офицеру, который кивнул в ответ. Тогда торговец подошел к подводе и, подняв топор, сказал Душко:

— Слушай, ты, поганец! Раз ты меня выдал, то я убью твоего отца, чтобы ты меня запомнил… Давай, влах, крестись! Ты первым окажешься на небесах! — бросил Стипе, повернувшись к Миле Гаичу. Тот взглядом простился с родными и односельчанами и, подняв глаза к небу, увидел сквозь зеленые трепещущие ветки его бесконечную голубизну. Лучи восходящего солнца пронизывали лес теплом и светом.

Долговязый торговец, размахнувшись, ударил Миле по голове. Миле сначала рухнул на колени, а затем повалился на землю.

— Так его, как скотину!.. — произнес Баканяц, самодовольно оглядывая крестьян и солдат.

У Душко потемнело в глазах. Почувствовав в себе небывалую силу, он вырвался из рук матери, стрелой подскочил к долговязому и набросился на него. От неожиданности Баканяц упал вместе с мальчиком. Прежде чем торговец успел обернуться, он почувствовал, как острые зубы впились ему в шею. Взвыв от боли, он отшвырнул от себя мальчугана.

— Я тебя зарублю! — заревел он, схватил топор, но немецкий офицер остановил его:

— Идиот! Вы что, не поняли моего приказа? Я сказал, детей не трогать! Расстреливайте мужиков!..

У побирушки Пислина сдали нервы. Как и тогда, на празднике в новом доме Гаичей, когда Душко уколол его булавкой, он завопил, обезумев:

— Именем господа бога проклинаю всех вас! Чтоб вас извела чума и чахотка! Свиньи немецкие и усташские, выродки на земле и на небесах! Чертово отродье! Все вы попадете в ад! Будьте вы навеки прокляты!.. Самую страшную смерть призываю я на вас!..