Велько Ковачевич - Молодой лес

— Что-то ты крутишь, Глухой! — сказал я, припоминая, что действительно говорил что-то на этот счет.

— В ней, Испанец, есть сомнительные вещи. Вы, студенты, все записываете. Мне бы вот узнать, о чем ты пишешь?

— О всякой всячине.

— Нет ничего такого, что бы надо было скрывать от меня?

— Возможно, и есть.

— Что-нибудь обо мне?

— И о других.

— Думаешь об этой загадке с Весной?

— Загадки никакой нет. Она такой же боец, как и все.

— Ты, Испанец, тоже можешь обмануться, как и я. Прочитай тетрадку. Имеется занятный шифр. Кроме тебя, никто не сможет его разобрать. Обрати внимание на конец. Читай быстро, надо успеть вернуть тетрадь.

Я взял тетрадку и начал ее перелистывать.

— Все не читай. Самое важное — конец…

Я перелистываю страницу за страницей не торопясь, хотя меня неодолимо тянет поскорее добраться до конца. В записках речь идет о какой-то девушке Ирене. С ней связан ряд лиц и мест: их имена и названия обозначены одной заглавной буквой. Мне не составляет труда узнать Весну в Ирене, девушке с опустошенной душой. Она годами тщетно ищет места в той среде, к которой принадлежит по убеждениям. Эта среда не принимает ее, не хочет о ней и слышать, потому что она дочь богатого человека. Ирена страдает, имя отца преследует ее повсюду, она не может избавиться от него. Время от времени она впадает в отчаяние, но снова поднимается и борется. В одном месте она пишет о желании покончить с собой:

«Сегодня я задумалась, стоит ли жить. Пишу, чтобы отразить этот момент. Но все же я не сделаю этого, не поддамся слабости. Я отвергнута. Ни слова, ни доказательства не помогают. Зачем, в сущности, я живу? Разве смысл жизни в том, чтобы жить только для себя? Если бы моя смерть могла рассказать правду обо мне, я не колебалась бы ни минуты. Нет, я не умру, этим ничего не докажешь. Надо бороться!»

В последней части дневника появляется новое действующее лицо — некто М. Вначале он обрисован условно, но за скупыми словами кроется значительно больше, нежели автор записок хочет сказать. Затем об этом М. упоминается в тексте все чаще и откровеннее. Он становится главным героем записок. Все навязчивее его имя вплетается в мысли Ирены. Прежде чем с ним встретиться, Ирена говорит о нем как о якоре спасения. В своих мыслях девушка поднимает его на недосягаемую высоту и верит, что в нем найдет как раз такого человека, который выручит ее из беды.

Я читаю о М., и мне в душу закрадывается ревность. Не могу оторваться от дневника. Вскоре я начинаю понимать, что этот М. ничтожен, как и я сам.

Ирена неумело скрывает, особенно на последних страницах, свою любовь к нему. Она боится открыто признаться, но, чем больше начинает защищаться от этого чувства, тем сильнее оно выявляется.

Молчаливое расставание с М. у дверей большого дома заняло в записках несколько страниц. Я тоже описывал это прощание. Если сравнить наши описания: ее — длинное, поэтическое и мое — краткое, в несколько слов, никто не поверил бы, что речь идет об одном и том же событии. По ее словам, мы простояли в дверях больше часа. М. обнял девушку за талию. Больше слов говорили многоточия, стоявшие после каждой фразы, как бы прикрывая стыдливую мысль.

Описание прощания в записках Ирены зачеркнуто, но все же его можно прочесть. Потом вдруг она пишет, что все это придумала, что она только мечтала о таком расставании.

«Прощаясь, он обхватил меня руками за шею, а потом ласково опустил руки вниз, вдоль моего тела. Я вся трепетала и чувствовала, что и он дрожит. Он что-то шептал мне. Я слышала только свое имя».

Последние фразы она тоже зачеркнула, и я едва смог их разобрать. И снова винит себя, что все это выдумала. Правда же только то, что она слышала о М. Он и не думает о женщинах. Всю свою жизнь отдал борьбе, это приводит ее в восхищение, и она не скрывает в записках своего восторга.

— Как думаешь, Испанец, кто такой этот М., которого так неумело старается скрыть Ирена? — хитро спросил Глухой.

— Не знаю. Девушка фантазирует, строит из себя писателя, впадает в бред.

— Нет, здесь есть смысл. Я не люблю литературу, в которой нет любви. Без любви нет ни жизни, ни литературы.

— Ну, это как сказать.

— Она еще не совсем поняла этого М. Да и он не особенно хватается за нее. Ну, обнял на пороге. А дальше? Знать бы, что кроется за этими многоточиями.

— Да, да.

— Все это происходило тоже ночью. Похоже, этот М. просто твой двойник. И по описанию — вылитый ты. Двадцать два года, как и тебе. Во всем вы похожи. Если бы не было объятий, я мог бы поклясться, что М. — Бора-Испанец!