Велько Ковачевич - Молодой лес

Длинное и тонкое ружье, странного облика, на котором если что-нибудь годилось, так это ремень, почему-то подтверждало убеждение Весны, что старое оружие лучше нового. По ее мнению, истинную ценность ружья представлял возраст. Хорошо осмотрев полученное оружие и взвесив его в руках, девушка заглянула в ствол, держа его не за приклад, а за дуло, как это, впрочем, делали и другие новички. И здесь у нее не возникло замечаний, хотя ствол просто зарос ржавчиной. Когда Весна забросила ружье за плечо, по отряду прокатился притаенный смешок. Бойцы смеялись не столько над ружьем и над девушкой, сколько над каким-то символичным единением старого поколения, представленного этим ржавым железом, и будущим потомством, представленным Весной и ими самими.

Двигаясь с отрядом, девушка мечтала о предстоящей борьбе. Не имея еще полного представления о том, что ожидает людей в этой борьбе, она смотрела на все сквозь призму своих переживаний. Она старалась не думать ни о страхе, ни о смерти, опасаясь, что такая мысль смутит ее решимость. Борьбу Весна представляла такой, какой хотела видеть. Воображение рисовало большую крепость, которую штурмуют партизаны, а она, опережая всех, первой вскакивает через бойницу и принуждает гарнизон к сдаче. Чем ближе отряд приближался к опасности, превращаясь в молчаливую колонну, тем сильнее Весна чувствовала, что является ее маленькой частицей. Ее мечтания таяли, когда колонна двигалась в темноте, навстречу неизвестности. В душу Весны закрался страх, но она не хотела в этом признаться.

Прежде чем командир приказал рассыпаться цепью, на бойцов неожиданно обрушился шквал огня из домов и бункеров. Партизаны с криком бросились вперед.

Весну одолевало желание совершить подвиг, но вскоре она поняла, что каждая попытка что-либо сделать в одиночку означает смерть. Видимо, ничего не выйдет из того, что она задумала, о чем мечтала. Страх пропал. Девушка хотела стрелять, как это делают другие. Но в кого? Она ничего не видела, кроме голых стен и небольших огненных вспышек, появляющихся то тут, то там. Все же девушка положила свое ружье на стенку и начала целиться в одно из окон. Когда прицел и мушка оказались на одной линии с окном так, как ее учили на занятиях по стрельбе, она нажала на спуск. Но выстрела не последовало. Не послушался ее ни второй, ни третий патрон. И только пятый и шестой выстрелили. Это не смутило Весну. Непослушание оружия она объясняла своим неумением.

Только где-то перед полуднем командир приказал отступить. До сих пор в отряде не было убитых, но при первых же шагах назад партизаны начали нести потери.

Когда казалось, что бой кончился, со стороны оставленной позиции послышался стон:

— Не оставляйте меня…

Кто-то должен и в третий раз пересечь обстреливаемый участок. До ночи было еще далеко. Командир задумался. Но стоны раненого требовали немедленного решения. Сколькими жизнями надо пожертвовать для спасения одного? Командир произнес эти слова перед бойцами вслух, но тотчас же устыдился их. Он вызвал добровольцев помочь раненому. Прежде чем Весна поняла смысл его слов, из цепи выскочили и бросились вперед несколько человек, но почти тут же упали как подкошенные. Весна впервые видела смерть так близко, но глаз не закрыла.

Девушка поняла: наступил момент, которого она давно ждала. Боясь, что кто-нибудь отнимет у нее этот момент, она оторвалась от строя и бросилась под град пуль. Она бежала, чуть пригнув плечи и голову и приставив руку ко лбу, как бы защищая лицо от роя разъяренных ос. Пробежала мимо убитых. Не упала. Бежала дальше и не падала. Пули словно щадили девушку. Она неслась каким-то чудом, находя какой-то скрытый проход сквозь смерть, проход такой узкий, что, казалось, иголка не пройдет. Добежав до раненого, Весна упала возле него. Растерявшиеся бойцы только сейчас поддержали ее огнем.

Под защитой стены она вынула бинт и перевязала расплывшуюся алым цветом рану. Боец был ранен в бедро.

Сначала она не узнала раненого. И только вытерев окровавленное лицо партизана, девушка увидела, что это лесоруб Младен. Еще с того дня, когда произошел случай с флагом, Младен избегал Весну, ему не хотелось с ней встречаться, он сторонился ее, а товарищи задирали его, говоря, что и здесь, в партизанах, дочь Сильного не останется у него в долгу. И теперь, увидев девушку возле себя, Младен вздрогнул от удивления и стыда.

— Весна, ты ли это?.. Чтобы дочь…

— Говори, Младен, не стесняйся.