Алексей Котенев - Последний перевал

«Вот как они живут, кровососы», — подумал Ермаков, стараясь не обращать внимания на богатое убранство зала, будто всю жизнь пребывал в такой роскоши и едал за такими столами.

— Барышни! Угощайте наших дорогих гостечков! — распорядился управляющий.

Из-за портьеры не вышла, а выплыла разряженная Королева Марго с высоко взбитым коком, в длинном бархатном платье. За нею вышла глазастая Ляля в темно-вишневом атласном платье с белым кружевным воротничком.

— Пожалуйте, пожалуйте, — застрекотали они наперебой, почтительно приседая.

Ермаков поглядел на Евлалию ровно столько, сколько полагается смотреть начальнику гарнизона на свою переводчицу, но успел при этом заметить, что она, оказывается, уже совсем взрослая — настоящая барышня, и притом совсем даже неплохая. Щечки алые, брови вразлет, в ушах маленькие, вдавленные в мочку сережки, волосы завиты, как у Королевы Марго. Ляля испытующе посмотрела на Ермакова, точно хотела определить по его глазам, понравилась она ему в новом наряде или нет.

— Господа товарищи, прошу без церемоний прямо к столу, — пригласил Никодим Аркадьевич.

— Тут господ нет, — поправил его Ермаков. — Это у вас они еще пока имеются.

— Прошу извинить, дорогие товарищи, — поправился управляющий, — я в том смысле, что вы есть победители, а значит, господа положения.

Начальник гарнизона и комендант города сели за стол. Учуяв запах рыбы, Шилобреев сразу повеселел, потер руки. Никодим Аркадьевич стоял навытяжку у стола, покачивая головой. Он ждал приглашения, но Ермаков не хотел этого замечать. Тогда управляющий сам напросился на приглашение.

— Позвольте и мне разделить с вами сию необходимую для жизни трапезу, — сказал он и поспешно присел на стул, точно убоявшись, что его могут выставить вон.

«Пусть сидит, — подумал Ермаков. — Помог кое в чем. Может, еще поможет».

Барышни торопливо засуетились у стола, переставляя с места на место закуски, звеня ножами и вилками. Глянув на них, а потом на Ермакова, Никодим Аркадьевич нерешительно предложил:

— Я думаю, уважаемое советское командование не будет возражать, если ваши помощницы украсят наше мужское общество — поужинают вместе с нами.

— Комендатура города возражений не имеет, — поспешил Филипп и, крутнув встопорщенный ус, кинул взгляд на Королеву Марго. Та кокетливо села рядом с комендантом, игриво захлопала длинными ресницами. Ляля с благодарностью и некоторым смущением нерешительно присела около Ермакова.

— Я думаю, русское командование не будет возражать, если после трудного дня мы позволим себе промочить горлышко, — сказал Никодим Аркадьевич, взяв со стола бутылку шампанского.

Ермаков вопрошающе взглянул на коменданта города и не увидел на его лице и тени колебания. На нем было написано: «Раздумывать после шестилетнего скитания по окопам и траншеям? Да разрази того гром, кто упрекнет нас за это!»

Никодим Аркадьевич наполнил бокалы и, подняв свой, сказал:

— Я предлагаю, уважаемые гости, выпить во славу русского оружия, которое принесло мир и благоденствие в наши восточные края! За победу!

— За победу мы уже пили, — перебил его Ермаков. — Я хотел бы выпить за другое. — Все притихли, насторожились: за что же хочет выпить начальник гарнизона? Ермаков помолчал, оглядел стол, окинул взглядом дорогую мебель, красивые занавески, потом сказал вроде бы ни с того ни с сего: — Богато живете, господа хорошие. Куда лучше, чем люди, на чьей земле вы расположились. И вот я хотел бы выпить за то, чтобы у ваших кормильцев, то есть у китайцев, было вот так же весело на душе и вот так же ломились столы от прекрасных блюд и богатых закусок. За их счастье, господа!

Тост был не для всех приятен, однако все дружно осушили бокалы, принялись закусывать. Ляля быстро захмелела, стала вспоминать, как она сегодня испугалась страшного японца и как всех их спас бесстрашный русский командир. Никодим Аркадьевич принялся проклинать японцев, которые хотели разорить русскую торговую фирму. Тягаться с японцами ей было трудно: у них в руках власть. А у кого власть, у того и прибыль.

Слушать о торговых делах было неинтересно, и Шилобреев затеял разговор о рыбалке, начал рассказывать, как он ловил на блесну сазанов. Но Никодим Аркадьевич снова повернул разговор в старое русло.

— Вот потому мы и радовались вашему приходу, — сказал он. — Потому и мечтали: придут наши, вышвырнут за шиворот заморских грабителей, и расцветет русская торговля в маньчжурских краях.