Алексей Котенев - Грозовой август

Роман посвящен событиям, развернувшимся в августе — сентябре 1945 года на Востоке, когда Советская Армия, выполняя свои союзнические обязательства, разгромила миллионную Квантунскую армию — главную агрессивную силу японского империализма, что явилось достойным завершением победы советского народа в Великой Отечественной войне. Многие эпизоды романа убеждают в том, что автор — очевидец этих событий.

В гарнизонном Доме офицеров с утра не умолкала музыка. У входа заливался установленный на дубе громкоговоритель. На высоком овальном балконе с белыми колоннами играл духовой оркестр пехотного училища. Мелодии маршей уплывали в весеннюю небесную синь, разливались но зеленой площади, где бурлили под кумачовыми флагами шеренги демонстрантов. Первомайский праздник совпал с победными боями за Берлин и принес как бы двойную радость — подходил конец войне.

После демонстрации люди столпились у репродуктора — слушали, как там дела на фронтах, с радостью обсуждали самые свежие известия. А на солнечной стороне, под высоким дуплистым вязом, ребятишки, занятые своими детскими забавами, с хохотом наблюдали, как прилетевший скворец вытряхивал из скворечника непокорного взъерошенного воробья.

Когда стемнело, в белом с высокими сводами зале начался выпускной вечер пехотного училища. Выпускники выслушали итоговые приказы, добрые напутственные пожелания, потом много пели и отводили душу в танцах. В перерывах подбегали к распахнутым окнам. Залитые светом, они выходили в темный сад. Оттуда тянуло пьянящим запахом тополя и оттаявшей земли.

Напоследок по установившейся традиции духовой оркестр заиграл старый вальс. Знакомые звуки мерно плыли под высокими сводами — то затихали, словно долетали сюда из глубины десятилетий, то снова набирали силу. В тесном круговороте танцующих пар золотились новенькие офицерские погоны, пестрели небогатые девичьи наряды, отражаясь синими, желтыми, розовыми бликами на шаровых плафонах ажурной люстры.

Зал загудел, подпевая оркестру.

У самой сцены, возле дверей в комнату отдыха, образовался дружный хор. Молоденький сероглазый младший лейтенант с растрепанным вздыбленным чубчиком, звонко выводил:

Дирижировал оркестром сам творец вальса капельмейстер училища Илья Алексеевич Шатров — сухощавый невысокий старик с белой короткой бородкой и темными широкими бровями, придававшими его матово-бледному лицу строгое, почти суровое выражение. У него орлиный профиль. На груди поблескивал старинный орден Станислава с мечами, а на плечах топорщились капитанские погоны, совсем несоответствующие его почтенному возрасту.

Вот он плавно взмахнул руками, глянул поверх оркестра куда-то вдаль и замер на секунду, будто увидел в это мгновение все, что виделось ему давным-давно — затихшее поле брани, покрытые мглой сопки и плывущую в тучах луну.

Когда это было?

Военный музыкант Илья Шатров попал в Маньчжурию в разгар русско-японской войны с Зарайским пехотным полком, куда был определен после окончания Варшавской консерватории капельмейстером. Под Мукденом прямо с разгрузки полк вступил в бой и очутился в самом пекле. Десять дней и ночей плохо вооруженные зарайцы отбивались от наседавших японцев. А на одиннадцатый день командир полка развернул в боевой порядок остатки своего войска и решил во что бы то ни стало вырваться из окружения.

— Знамя и оркестр... — скомандовал он и не докончил. Рядом разорвался снаряд, и полковник рухнул на бруствер траншеи.

Наступило минутное замешательство. Но вот на бруствер вскочил подпоручик Мещерский.

— За мной! — взмахнул он рукой и первым бросился на японские позиции.

Взметнулось знамя, сверкнули трубы духового оркестра, грянула музыка, и солдаты с ружьями наперевес ринулись в штыковую атаку. Дым застилал глаза. Пуля сбила с подпоручика шапку. С визгом рванула шрапнель. Как подкошенный повалился трубач, окрашивая кровью мокрый снег. Упал барабанщик. Покатился в воронку, подпрыгивая, выпавший из рук барабан. А оркестр все играл и играл торжественный боевой марш.

Семь уцелевших музыкантов получили за храбрость Георгиевские кресты. Сын безвестного отставного унтер-офицера лейб-гвардии Литовского полка вольноопределяющийся Шатров был награжден орденом Станислава с мечами — стал вторым в русской армии капельмейстером, удостоенным столь высокой чести.