Алексей Котенев - Последний перевал

Но стучи не стучи — кулаком делу не поможешь. Любка уплывала от него, как гальян из камышей на быстрину. Какая она ему пара?

По воскресеньям Ванька каждый вечер видел Любку в кино. Денег у него на билет, конечно, не было, но он приспособился смотреть через окно. Встанет вместе с безденежными ребятишками под окном и глядит бесплатно то на экран, то на Любку. Одно было опасно: как бы не увидели его девчонки. Не хотелось ему признаваться, что у него дырявые карманы.

Как-то осенью пришел Ванюшка смотреть кино про Чапаева, но тут его ждала неудача: окно в зале было закрыто занавеской. Хотел идти домой, но вдруг услышал голос киномеханика, который подыскивал подходящих ребятишек крутить динамо-машину. Условия вполне подходящие: одну часть открути, а остальные смотри себе как настоящий зритель. Да и когда крутишь, можно увидеть кое-что хотя бы искоса. Отдал он киномеханику фуражку в заклад и прошел в зал крутить машину. Все было бы хорошо, но тут, как на грех, в конце первой части в зале вспыхнул яркий свет и его увидел глазастый Женька. Увидел и подтолкнул под руку Любку; они оба помахали ему руками. Ванька вытер рукавом вспотевший лоб, сквозь стиснутые зубы процедил: «Ты у меня получишь». Обидно было ему, что вот приходится крутить эту проклятую машину, а Женька в это время любезничает с Любой.

После сеанса он поспешил поскорее получить отданную в заклад фуражку и бросился к выходу. Женьку с Любкой догнал у жигуровского дома, с ходу налетел на соперника и, показав кулак, предупредил его: если тот еще хоть раз подойдет к Любке, переломает ему ноги. При этом ввернул такое словцо, что Любка даже взвизгнула и убежала домой, назвав его хулиганом.

Ванюшка с завистью глядел на школьников и никак не мог придумать, куда ему деваться. Гонять по деревни собак было уже совестно. Что же делать? Решил заняться охотой да рыбалкой. Взял как-то в воскресный день отцовскую берданку и отправился на шилкинские заводи. На закате солнца заплыл на лодке в камыши, сделал скрадок и стал ждать у плеса утиного перелета.

Хороши плесы вдоль Шилки на вечерней зорьке — одно загляденье! Вода светлая, как зеркало. Окрасит ее вечерняя заря в малиновый цвет, и она сверкает, переливаясь, как будто из нее само солнце проглядывает. Трепыхнется где-нибудь гальян нечаянно, пустит над водой маленький кружок, и опять все спокойно.

Глядя на такую красоту, можно забыть все невзгоды в жизни. Одно плохо — надоедают комары. Единственное спасение от них — махорочный дым. Но дымить сильно нельзя: можно обнаружить себя. Посидел Ванька не более часа. Небо потускнело, зорька переместилась ближе к северным камышам. Утка, насытившись за день на полях, полетела к воде. Начался перелет.

Скрадок Ванька соорудил себе на хорошем месте. Именно здесь появились первые перелетные, и ему удалось за каких-нибудь пять минут сбить двух уток. Подбирать их не стал, чтобы не пугать птицу. Но тут вдруг грянул выстрел на противоположной стороне плеса, потом второй, третий. Кто-то беспрестанно садил из двустволки, глушил раз за разом. Только все мимо да мимо.

— Эй, паря, чо палишь в белый свет! — крикнул Ванька незнакомцу, негодуя в душе, что ему привелось поселиться рядом с таким растяпой, который сам ничего не возьмет и всю птицу распугает.

Когда перелет закончился, незнакомец выплыл из камыша, направился к Ваньке. Это был уже немолодой очкастый мужчина в кожаной тужурке, перепоясанной дорогим патронташем.

— Ты чего ругаешься? — добродушно спросил он, подъезжая на лодке ближе. — Птицу пугаешь.

— Сам распугал, а на других сваливает, — огрызнулся Ванька, подбирая сбитых уток.

— Твоя правда, парень, — повинился незнакомец. — Плохо стал видеть в темноте.

— А коли слепой, чо на охоту зря шляешься?

— Ох какой ты сердитый! — засмеялся охотник. — Чей будешь-то?

— Отцов да материн.

— Понятно, понятно.

Они вместе подгребли к берегу, направились к приречным ракитам. У Ваньки за поясом болтались две утки, у попутчика — ни одной. Усмехнувшись в темноте, Ванька предложил:

— Возьми одну. А то, чай, стыдно будет возвращаться без добычи. Баба в избу не пустит.

— Не надо: у самого не больно густо.

Ванька хотел сказать в ответ что-то обидное, чтоб не заносился, но вдруг в темноте чуть не натолкнулся на легковую машину, стоявшую за ракитовым кустом.

— Хочешь подвезу? — спросил попутчик, подходя к машине.

От такого лестного приглашения Ванька не в силах был отказаться. Мигом шмыгнул в машину, потрогал руль и с придыханием сказал: