Лайош Мештерхази: Свидетельство

— Помните, — спросил Ласло, — когда мы еще только создавали организацию, дядя Марци передал нам последние слова Лаци Денеша? Что, мол, мы, живые, забудем погибших… А ведь действительно, мы до сих пор не назвали в честь хотя бы того же Денеша ни одной, самой малой улочки в нашем районе. Зато по-прежнему есть улица Вербёци [65] Вербёци — венгерский магнат, казнивший вождя крестьянского восстания 1514 года Дёрдя Дожу на раскаленном железном троне. , улица Хранителя Короны… Да что там: можно перечислять до бесконечности… Нет, нам нельзя забывать о тех, кто пал. Страшно подумать, что в эту войну погибли зря, ни за что ни про что миллионы людей — будто скот на бойне!.. Думали ли вы о них? Миллионы! В том числе молодые, еще и пожить-то не успевшие люди… Товарищ Поллак как-то сказал: случайности не существует. Что такая категория, мол, не известна ни науке, ни природе. Но разве не дело случая, какие именно из миллионов зародышевых клеток положат начало будущим новым жизням, и из этих жизней какие уцелеют!.. Война, говорил он, это тоже, мол, болезненный, но естественный и необходимый отбор человечества. Словом, что-то в этом роде. И что, мол, это так даже чисто теоретически…

И Сечи и Андришко сидели, насупив брови. А Ласло продолжал говорить, словно сам с собой… Подняв вдруг голову, он встретился взглядом с Магдой и замер: он прочел на ее лице те же самые заботы и раздумья, что терзали его, только, может быть, еще более мучительные, более болезненные, личные…

— Нет, — покачал Ласло головой, не в силах оторвать взгляд от Магды, — нет, я не верю в это. Это не так! Это неверно, и не может быть, чтобы так считала наша наука.

Жужа хотела возразить, но Ласло жестом остановил ее:

— Знаю, что ты хочешь сказать: мелкобуржуазная сентиментальность?..

— Вот именно!

— Неправда! Ведь такой «естественный отбор»… — начал Ласло и умолк, подумав, что нечестно будет сказать сейчас: «проповедовали фашисты». Тем более что Поллака нет здесь и он не сможет возразить ему…

Но Жужа поняла недоговоренное, подхватила:

— Ничего удивительного: фашисты очень многое украли у нас…

Ах, так? Тогда и он, Ласло, выскажет свое:

— Это не наше! От этого за версту несет фашизмом! Это не наше и не может быть нашим!..

Жужа начала краснеть, готовясь к гневному выпаду, но передумала и смолчала.

— Это — факт, — с напускным спокойствием промолвила она. — Чего же об этом спорить! Нужно учиться, а не реконструировать теорию по своему мелкобуржуазному вкусу. Здесь не может быть дилетантства, это тебе не филология, товарищ Саларди!

— Возможно, что я дилетант, — подхватил Ласло. — Но я хочу ответа: есть случайность или нет ее? Важно, с какой из этих двух точек зрения смотреть на вещи. Смерть сама по себе бессмысленна. Она имеет смысл только для жизни и с точки зрения жизни. Существует только то, что живет. Что умирает — того нет. Герои умерли за нашу жизнь, чтобы мы на их смерти научились и стали другими. А миллионы простых жертв?.. Они — страшное, скрепленное кровью свидетельство эпохи… Для нас, для живущих. Свидетельство страшной бесчеловечности, подлости звериного строя, выродившегося общества. И мы должны вечно помнить о его жертвах. Нам нужно научить людей жить и умирать, зная за что. И сделать так, чтобы больше такое не повторилось. Чтобы мы были людьми! Чтобы еще один какой-нибудь Гитлер не нашел для себя почвы — никогда, ни за что!.. Чтобы мы протестовали против любых предрассудков, несправедливой дискриминации, против всякого насилия, грубости, бесчеловечности… Вот в чем был смысл и цель их жизни! — почти выкрикнул он. — Поймите же это! Мы — современники павших. Мы знали их. Если мы не сумеем объяснить самим себе, как и почему дело дошло до этого массового уничтожения, если мы не сделаем для себя выводов, тогда вообще нет смысла жить!

Ласло умолк, снова встретившись взглядом с Магдой. В ее глазах стояли слезы.

Быстрее всех сделал выводы Сечи: простые и практичные. Облокотившись на стол и уронив лысеющую голову в ладони, он изрек:

— Учиться нам нужно, товарищи! Учиться нужно! Нельзя так: руководить районной организацией и… Нас уже сто человек, а скоро будет сто пятьдесят и двести. Мы же в ответе за людей. Руководим целым районом, а сами — невежды.

— Двести членов партии, — встрепенулась Жужа. — Давайте не будем строить воздушных замков! Или ты собираешься принимать подряд всех, кто только ни пожелает?

— Я считал и считаю, что большую часть подавших заявления следует принять.