Николай Гунбин - В грозовом небе

- Если фляжки с водой нет, попробуйте использовать собственный водопровод, - вполне серьезно советует Степан. [24]

Минуты через три Бойко доложил, что пожар ликвидирован и Лойко сам себе перевязывает рану.

- Какую еще рану? - спрашивает командир.

- Да тут в последней атаке задело ему пулей правую ногу - мякоть выше колена. Хорошо, что в бортовой аптечке остались йод и индивидуальный пакет. Он их и использует, а сядем на землю - перевяжем как следует.

Степан просит меня посмотреть по пути запасный аэродром. Из-за большой утечки масла давление в правом двигателе стало резко падать и, пока его не заклинило, надо садиться, до своего аэродрома не дотянуть.

- Скоро будет Обоянь. Лучше, чем этот аэродром, не придумаешь, - взглянув на полетную карту, советую командиру. - До него минут десять.

- Подойдет, - одобрительно заключает Степан. - Но смотри, не промахнись, помни о правом моторе.

- Идем точно, только что смотрел. Так держать, командир.

Про аэродром Обоянь, про то, что там тоже базируются ДБ-3, я знал еще раньше, из разговоров с другими штурманами. Теперь эта информация пришлась кстати.

Уже подходя к намеченному месту посадки, вдруг обнаружили, что к нам откуда ни возьмись пристроился самолет Ю. Петелина. Он все время был где-то впереди и вот неожиданно - рядом. Как же обрадовались! Теперь мы в воздухе не одни!

Видно, он беспокоился за нас - стал наблюдать, как мы приземляемся. Но вот мы благополучно сели, и он, еще раз зайдя на посадочный курс, на бреющем полете проносится над нами. Мы машем в ответ руками. Покачав приветственно крыльями, набирая высоту, наш ведущий взял курс на свой аэродром.

…Мы заруливаем на окраину незнакомого нам аэродрома, выключаем двигатели. Стрелок-радист, выскакивает первым. За ним, прихрамывая, шагает Лойко. У обоих сияющие лица. Мы обнимаем этих двух крепышей, белорусов по национальности, спасших весь экипаж и дорогостоящий самолет.

- Лойко, как нога? - спрашивает Харченко.

- Ничего, чуть поцарапана пулей. Перевязку сделал. Заживет.

- Оба вы сегодня герои. Вернемся в полк - буду ходатайствовать о представлении вас к награде, - торжественно говорит Степан.

Осматриваем самолет. В нем с десяток пробоин. Особенно [25] досталось штурманской кабине. Но масляный бак цел, пробит лишь радиатор - через него и выбивало масло на плоскость.

Было уже шесть вечера. Мне поручили сходить в штаб, на другую сторону летного поля, - доложить о вынужденной посадке, а на обратном пути взять в столовой еду для экипажа - не мешает и подкрепиться.

Доложил начальнику штаба стоявшего там полка о том, что с нами произошло. Он тут же вызвал инженера и приказал ему завтра, чуть свет, заменить на нашем самолете пробитый масляный радиатор.

Столовую найти нелегко. Она летнего, лагерного типа, приютилась в зарослях деревьев и орешника. Аэродром, как выяснилось, предназначался для лагерного базирования. Ужин уже закончился, и мне смогли дать на весь экипаж лишь буханку черного хлеба.

Пока я ходил в штаб и искал столовую, начало уже темнеть, а вскоре настоящая - прямо южная - темнота (ей «помогала» и маскировка аэродрома), хоть глаз выколи, обступила меня. Даже звезд не видно - небо затянуло облаками.

Конечно, не обошлось без приключений.

Идти пришлось на ощупь. Мои попытки отыскать самолет ни к чему не привели. Уже часов в одиннадцать ночи [26] случайно наткнулся на стог сена на окраине аэродрома и, поняв, что товарищей мне так и не найти, решил переждать до рассвета. В стогу спали еще несколько человек. Лежащий рядом был, очевидно, голоден и, учуяв запах хлеба, нащупал буханку (я положил ее рядом с собой) и, отломив краюху, с жадностью стал есть. Мне не оставалось ничего другого, как притвориться спящим. Постепенно сон и в самом деле сморил меня.

Проснулся на рассвете от легкого озноба. Каково же было мое удивление, когда увидел, что метрах в пятидесяти от стога стоит наш самолет. Жаль, что не донес до товарищей буханку хлеба. Правда, как выяснилось, они не были голодны - воспользовались продовольственным НЗ на борту самолета и сами беспокоились обо мне: куда это я мог запропаститься?

- В воздухе ориентировку не теряешь, а здесь не мог найти свой самолет, - упрекнул меня командир.

- Так ведь не было с собой компаса, основного штурманского прибора, - отшучиваюсь я. И уже серьезно докладываю, что с утра обещали прислать ремонтную бригаду.

Ремонтников прислали. Самолет, если не считать пробоин, в общем-то был готов к перелету на базу. Но, несмотря на наше огромное желание поскорее прибыть в полк, самолет мог взлететь только после обеда.