LibCat » Книги » Проза » Классическая проза » Уильям Фолкнер - Авессалом, Авессалом! английский и русский параллельные тексты

Уильям Фолкнер - Авессалом, Авессалом! английский и русский параллельные тексты

Здесь есть возможность читать онлайн «Уильям Фолкнер - Авессалом, Авессалом! английский и русский параллельные тексты» весь текст электронной книги совершенно бесплатно (целиком полную версию без сокращений). В некоторых случаях можно слушать аудио, скачать через торрент в формате fb2 и присутствует краткое содержание. Жанр: Классическая проза, на русском языке. Описание произведения, (предисловие) а так же отзывы посетителей доступны на портале библиотеки ЛибКат.

Читать книгу

Название:
Авессалом, Авессалом! английский и русский параллельные тексты
Автор:
Уильям Фолкнер
Жанр:
Классическая проза / на русском языке
Год:
неизвестен
ISBN:
нет данных
Рейтинг книги:
4 / 5. Голосов: 1
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:
Написать комментарий
Ваша оценка:
- 80
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5

Авессалом, Авессалом! английский и русский параллельные тексты: краткое содержание, описание и аннотация

Предлагаем к чтению аннотацию, описание, краткое содержание или предисловие (зависит от того, что написал сам автор книги «Авессалом, Авессалом! английский и русский параллельные тексты»). Если вы не нашли необходимую информацию о книге — напишите в комментариях, мы постараемся отыскать её.

Подобно другим представителям "потерянного поколения", вступив в литературу после Первой мировой войны, Фолкнер (лауреат Нобелевской премии 1949 г.) заявил о себе как писатель своеобразного стиля, отмеченного историзмом, тягой к символике и повествованию в нескольких временных пластах, эмоциональностью и необычайно высокой риторикой.

Авессалом, Авессалом! английский и русский параллельные тексты — читать онлайн бесплатно полную книгу (весь текст) целиком

Ниже представлен текст книги, разбитый по страницам. Система сохранения места последней прочитанной страницы, позволяет с удобством читать онлайн бесплатно книгу «Авессалом, Авессалом! английский и русский параллельные тексты», без необходимости каждый раз заново искать на чём Вы остановились. Поставьте закладку, и сможете в любой момент перейти на страницу, на которой закончили чтение.

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

'But I was not there.	Но меня там не было.
I was not there to see the two Sutpen faces this time-once on Judith and once on the Negro girl beside her looking down through the square entrance to the loft."	Меня там не было, и в тот раз я не видела, как черты Сатпена проступили на двух лицах - на лице Джудит и на лице девочки-негритянки рядом с нею, - они обе смотрели вниз через квадратный люк, ведущий на сеновал.
-2-	II
It was a summer of wistaria.	Все то лето буйно цвела глициния.
The twilight was full of it and of the smell of his father's cigar as they sat on the front gallery' after supper until it would be time for Quentin to start, while in the deep shaggy lawn below the veranda the fireflies blew and drifted in soft random-the odor, the scent, which five months later Mr Compson's letter would carry up from Mississippi and over the long iron New England snow and into Quentin's sitting-room at Harvard.	Сумерки были полны ее ароматом и запахом сигары его отца - после ужина они оба сидели на галерее в ожидании, когда Квентину пора будет выезжать, между тем как в густом лохматом газоне беспорядочно кружились светляки, - этот запах, этот аромат пять месяцев спустя письмо мистера Компсона через суровые снега, надолго сковавшие Новую Англию, донесет из Миссисипи до комнаты Квентина в Гарварде.
It was a day of listening too-the listening, the hearing in 1909 mostly about that which he already knew, since he had been born in and still breathed the same air in which the church bells had rung on that Sunday morning in 1833 and, on Sundays, heard even one of the original three bells in the same steeple where descendants of the same pigeons strutted and crooned or wheeled in short courses resembling soft fluid paint-smears on the soft summer sky.	Весь этот день он слушал - слушал и услышал в 1909 году о том, что по большей части было ему уже известно, ибо он родился там и все еще дышал тем же воздухом, в котором звонили церковные колокола в то воскресное утро 1833 года, а по воскресеньям слышал даже звон одного из первых трех колоколов с той же самой колокольни, вокруг которой потомки тех самых голубей кичливо расхаживали, ворковали или описывали короткие круги, напоминающие бледные мазки жидкой краски на бледном летнем небе.
That Sunday morning in June with the bells ringing peaceful and peremptory and a little cacophonous-the denominations in concord though not in tune-and the ladies and children, and house Negroes to carry the parasols and flywhisks, and even a few men (the ladies moving in hoops among the miniature broadcloth of little boys and the pantalettes of little girls, in the skirts of the time when ladies did not walk but floated) when the other men sitting with their feet on the railing of the Holston House gallery looked up, and there the stranger was.	В то воскресное июньское утро, под мирный, настойчивый, не совсем гармоничный - хоть и в такт, но чуть фальшивый - колокольный звон к церкви направлялись дамы с детьми и дворовые негры с зонтами и метелками от мух и даже несколько мужчин (дамы в кринолинах среди мальчиков, одетых в суконные костюмчики, и девочек в панталончиках, в юбках тех времен, когда дамы не ходили, а шествовали), а когда другие мужчины, сидевшие на веранде Холстон-Хауса, задрав ноги на перила, подняли глаза, перед ними откуда ни возьмись явился незнакомец.
He was already halfway across the Square when they saw him, on a big hardridden roan horse, man and beast looking as though they had been created out of thin air and set down in the bright summer sabbath sunshine in the middle of a tired foxtrot face and horse that none of them had ever seen before, name that none of them had ever heard, and origin and purpose which some of them were never to learn.	Когда они его увидели, он на своем крупном заезженном чалом коне доехал уже до середины площади - словно и человек и животное прямо с неба свалились под яркое солнце праздничного летнего дня, продолжая свой мерный утомленный шаг - лицо и лошадь, которых никто из них никогда прежде не видел, имя, которого никто никогда не слыхал, происхождение и цель, о которых многие из них так никогда и не узнают.

So that in the next four weeks (Jefferson was a village then: the Holston House, the courthouse, six stores, a blacksmith and livery stable, a saloon frequented by drovers and peddlers, three churches and perhaps thirty residences) the stranger's name went back and forth among the places of business and of idleness and among the residences in steady strophe and antistrophe: Sutpen.	И вот последующие четыре недели (Джефферсон был тогда маленьким поселком: Холстон-Хаус, здание суда, шесть лавок, кузница и извозчичий двор, салун, излюбленный гуртовщиками и бродячими торговцами, три церкви и что-то около тридцати жилых домов) имя незнакомца переходило из уст в уста в домах и трактирах, где собирались деловые люди и бездельники, без устали повторяемое на разные лады, как строфа и антистрофа: Сатпен.
Sutpen.	Сатпен.
Sutpen.	Сатпен.
Sutpen.	Сатпен.
That was all that the town was to know about him for almost a month.	Больше город о нем почти целый месяц ничего не узнает.
He had apparently come into town from the South-a man of about twenty-five as the town learned later, because at the time his age could not have been guessed his age could not have been guessed because he looked like a man who had been sick."	Он, несомненно, приехал в город с юга - мужчина лет двадцати пяти, как городу стало известно позднее: вначале возраст его угадать было трудно, ибо он выглядел как человек, перенесший тяжелую болезнь.
Not like a man who had been peacefully ill in bed and had recovered to move with a sort of diffident and tentative amazement in a world which he had believed himself on the point of surrendering, but like a man who had been through some solitary furnace experience which was more than just fever, like an explorer ay, who not only had to face the normal hardship of the pursuit which he chose but was overtaken by the added and unforeseen handicap of the fever also and fought through it at enormous cost not so much physical as 'mental, alone and unaided and not through blind instinctive will to endure and survive but to gain and keep to enjoy it the material prize for which he accepted the original gambit.	Не как человек, который мирно лежал больной в постели и, выздоровев, с робким недоверчивым изумлением вышел в мир, который, как ему казалось, он едва не утратил, а как человек, который в полном одиночестве прошел через какое-то тяжкое испытание, нечто гораздо большее, чем простая лихорадка, скажем, как исследователь, которому пришлось не только вынести обычные тяготы, связанные с достижением цели, им же самим поставленной, но который еще столкнулся с дополнительным и непредвиденным препятствием в виде лихорадки и победил ее ценою непомерно высокого напряжения сил - не столько физических, сколько духовных, один, без чьей-либо помощи, и не посредством слепого инстинктивного стремления выдержать и выжить, а потому, что хотел захватить, удержать ту вещественную награду, ради которой вначале пошел на жертвы, и ею насладиться.
A man with a big frame but gaunt now almost to emaciation, with a short reddish beard which resembled a disguise and above which his pale eyes had a quality at once visionary and alert, ruthless and reposed in a face whose flesh had the appearance of pottery, of having been colored by that oven's fever either of soul or environment, deeper than sun alone beneath a dead impervious surface as of glazed clay.	Крупный мужчина, но теперь до последней степени исхудавший, с короткой рыжеватой бородкой - она почему-то казалась фальшивой, -поверх которой его светлые глаза смотрели сразу и пронзительно и недоверчиво, жестко и безмятежно; лицо словно из глины, обожженной в лихорадочном огне - то ли души, то ли внешней среды - глубже чем на солнце, под мертвым непроницаемым слоем глазури.