LibCat » Книги » Проза » Классическая проза » Виктор Гюго - Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты

Виктор Гюго - Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты

Здесь есть возможность читать онлайн «Виктор Гюго - Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты» — ознакомительный отрывок электронной книги совершенно бесплатно, а после прочтения отрывка купить полную версию. В некоторых случаях можно слушать аудио, скачать через торрент в формате fb2 и присутствует краткое содержание. Жанр: Классическая проза, на русском языке. Описание произведения, (предисловие) а так же отзывы посетителей доступны на портале библиотеки ЛибКат.

Читать книгу

Название:
Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты
Автор:
Виктор Гюго
Жанр:
Классическая проза / на русском языке
Год:
неизвестен
ISBN:
нет данных
Рейтинг книги:
5 / 5. Голосов: 1
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:
Написать комментарий
Ваша оценка:
- 100
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5

Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты: краткое содержание, описание и аннотация

Предлагаем к чтению аннотацию, описание, краткое содержание или предисловие (зависит от того, что написал сам автор книги «Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты»). Если вы не нашли необходимую информацию о книге — напишите в комментариях, мы постараемся отыскать её.

Знаменитый роман Виктора Гюго. Книга, в которой увлекательный, причудливый сюжет – всего лишь прекрасное обрамление для поразительных, потрясающих воображение авторских экскурсов в прошлое Парижа.
«Собор Парижской Богоматери» экранизировали и ставили на сцене десятки раз, однако ни одной из постановок не удалось до конца передать масштаб и величие оригинала Гюго.

Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты — читать онлайн ознакомительный отрывок

Ниже представлен текст книги, разбитый по страницам. Система сохранения места последней прочитанной страницы, позволяет с удобством читать онлайн бесплатно книгу «Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты», без необходимости каждый раз заново искать на чём Вы остановились. Поставьте закладку, и сможете в любой момент перейти на страницу, на которой закончили чтение.

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

Every attempt at perfecting is an impiety to them.	Всякое усовершенствование для них -святотатство.
In these architectures it seems as though the rigidity of the dogma had spread over the stone like a sort of second petrifaction.	Суровость догматов, застыв на камне созданных ею памятников, казалось, подвергла их вторичному окаменению.
The general characteristics of popular masonry, on the contrary, are progress, originality, opulence, perpetual movement.	Напротив, характерные особенности построек народного зодчества - разнообразие, прогресс, самобытность, пышность, непрестанное движение.
They are already sufficiently detached from religion to think of their beauty, to take care of it, to correct without relaxation their parure of statues or arabesques.	Здания уже настолько отрешились от религии, что могут заботиться о своей красоте, лелеять ее и непрестанно облагораживать свой убор из арабесок или изваяний.
They are of the age.	Они от мира.
They have something human, which they mingle incessantly with the divine symbol under which they still produce.	Они таят в себе элемент человеческого, непрестанно примешиваемый ими к божественному символу, во имя которого они продолжают еще воздвигаться.
Hence, edifices comprehensible to every soul, to every intelligence, to every imagination, symbolical still, but as easy to understand as nature.	Вот почему эти здания доступны каждой душе, каждому уму, каждому воображению. Они еще символичны, но уже доступны пониманию, как сама природа.
Between theocratic architecture and this there is the difference that lies between a sacred language and a vulgar language, between hieroglyphics and art, between Solomon and Phidias.	Между зодчеством теократическим и народным такое же различие, как между языком жрецов и разговорной речью, между иероглифом и искусством, между Соломоном и Фидием.
If the reader will sum up what we have hitherto briefly, very briefly, indicated, neglecting a thousand proofs and also a thousand objections of detail, he will be led to this: that architecture was, down to the fifteenth century, the chief register of humanity; that in that interval not a thought which is in any degree complicated made its appearance in the world, which has not been worked into an edifice; that every popular idea, and every religious law, has had its monumental records; that the human race has, in short, had no important thought which it has not written in stone.	Если мы вкратце повторим то, что лишь в общих чертах, опуская множество доказательств и неважных возражений, мы говорили выше, то придем к следующему заключению. До XV столетия зодчество было главной летописью человечества; за этот промежуток времени во всем мире не возникало ни одной хоть сколько-нибудь сложной мысли, которая не выразила бы себя в здании; каждая общедоступная идея, как и каждый религиозный закон, имела свой памятник; все значительное, о чем размышлял род человеческий, он запечатлел в камне.
And why?	Почему?
Because every thought, either philosophical or religious, is interested in perpetuating itself; because the idea which has moved one generation wishes to move others also, and leave a trace.	Потому что всякая идея, будь то идея религиозная или философская, стремится увековечить себя; иначе говоря, всколыхнув одно поколение, она хочет всколыхнуть и другие и оставить по себе след.
Now, what a precarious immortality is that of the manuscript!	И как ненадежно это бессмертие, доверенное рукописи!
How much more solid, durable, unyielding, is a book of stone!	А вот здание - это уже книга прочная, долговечная и выносливая!

In order to destroy the written word, a torch and a Turk are sufficient.	Для уничтожения слова, написанного на бумаге, достаточно факела или варвара.
To demolish the constructed word, a social revolution, a terrestrial revolution are required.	Для разрушения слова, высеченного из камня, необходим общественный переворот или возмущение стихий.
The barbarians passed over the Coliseum; the deluge, perhaps, passed over the Pyramids.	Орды варваров пронеслись над Колизеем, волны потопа, быть может, бушевали над пирамидами.
In the fifteenth century everything changes.	В XV столетии все изменяется.
Human thought discovers a mode of perpetuating itself, not only more durable and more resisting than architecture, but still more simple and easy.	Человеческая мысль находит способ увековечить себя, не только обещающий более длительное и устойчивое существование, нежели зодчество, но также и более простой и легкий.
Architecture is dethroned.	Зодчество развенчано.
Gutenberg's letters of lead are about to supersede Orpheus's letters of stone.	Каменные буквы Орфея заменяются свинцовыми буквами Гуттенберга. Книга убьет здание.
The invention of printing is the greatest event in history.	Изобретение книгопечатания - величайшее историческое событие.
It is the mother of revolution.	В нем зародыш всех революций.
It is the mode of expression of humanity which is totally renewed; it is human thought stripping off one form and donning another; it is the complete and definitive change of skin of that symbolical serpent which since the days of Adam has represented intelligence.	Оно является совершенно новым средством выражения человеческой мысли; мышление облекается в новую форму, отбросив старую. Это означает, что тот символический змий, который со времен Адама олицетворял разум, окончательно и бесповоротно сменил кожу.
In its printed form, thought is more imperishable than ever; it is volatile, irresistible, indestructible.	В виде печатного слова мысль стала долговечной, как никогда: она крылата, неуловима, неистребима.
It is mingled with the air.	Она сливается с воздухом.
In the days of architecture it made a mountain of itself, and took powerful possession of a century and a place.	Во времена зодчества мысль превращалась в каменную громаду и властно завладевала определенным веком и определенным пространством.
Now it converts itself into a flock of birds, scatters itself to the four winds, and occupies all points of air and space at once.	Ныне же она превращается в стаю птиц, разлетающихся на все четыре стороны, и занимает все точки во времени и в пространстве.
We repeat, who does not perceive that in this form it is far more indelible?	Повторяем: мысль, таким образом, становится почти неизгладимой.
It was solid, it has become alive.	Утратив прочность, она приобрела живучесть.
It passes from duration in time to immortality.	Долговечность она сменяет на бессмертие.
One can demolish a mass; how can one extirpate ubiquity?	Разрушить можно любую массу, но как искоренить то, что вездесуще?