LibCat » Книги » Проза » Классическая проза » Виктор Гюго - Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты

Виктор Гюго - Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты

Здесь есть возможность читать онлайн «Виктор Гюго - Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты» — ознакомительный отрывок электронной книги совершенно бесплатно, а после прочтения отрывка купить полную версию. В некоторых случаях можно слушать аудио, скачать через торрент в формате fb2 и присутствует краткое содержание. Жанр: Классическая проза, на русском языке. Описание произведения, (предисловие) а так же отзывы посетителей доступны на портале библиотеки ЛибКат.

Читать книгу

Название:
Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты
Автор:
Виктор Гюго
Жанр:
Классическая проза / на русском языке
Год:
неизвестен
ISBN:
нет данных
Рейтинг книги:
5 / 5. Голосов: 1
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:
Написать комментарий
Ваша оценка:
- 100
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5

Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты: краткое содержание, описание и аннотация

Предлагаем к чтению аннотацию, описание, краткое содержание или предисловие (зависит от того, что написал сам автор книги «Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты»). Если вы не нашли необходимую информацию о книге — напишите в комментариях, мы постараемся отыскать её.

Знаменитый роман Виктора Гюго. Книга, в которой увлекательный, причудливый сюжет – всего лишь прекрасное обрамление для поразительных, потрясающих воображение авторских экскурсов в прошлое Парижа.
«Собор Парижской Богоматери» экранизировали и ставили на сцене десятки раз, однако ни одной из постановок не удалось до конца передать масштаб и величие оригинала Гюго.

Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты — читать онлайн ознакомительный отрывок

Ниже представлен текст книги, разбитый по страницам. Система сохранения места последней прочитанной страницы, позволяет с удобством читать онлайн бесплатно книгу «Собор Парижской Богоматери - английский и русский параллельные тексты», без необходимости каждый раз заново искать на чём Вы остановились. Поставьте закладку, и сможете в любой момент перейти на страницу, на которой закончили чтение.

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

On each one of its concentric walls, the priests could read the word translated and manifested to the eye, and thus they followed its transformations from sanctuary to sanctuary, until they seized it in its last tabernacle, under its most concrete form, which still belonged to architecture: the arch.	На каждой из его концентрических оград священнослужители могли прочесть явленное и истолкованное слово, и, наблюдая из святилища в святилище за его превращениями, они настигали слово в его последнем убежище, в его самой вещественной форме, которая была опять-таки зодческой, - в кивоте завета.
Thus the word was enclosed in an edifice, but its image was upon its envelope, like the human form on the coffin of a mummy.	Таким образом, слово хранилось в недрах здания, но образ этого слова, подобно изображению человеческого тела на крышке саркофага, был запечатлен на внешней оболочке здания.
And not only the form of edifices, but the sites selected for them, revealed the thought which they represented, according as the symbol to be expressed was graceful or grave.	И не только форма зданий, но и самое место, которое для них выбиралось, раскрывало идею, изображаемую ими.
Greece crowned her mountains with a temple harmonious to the eye; India disembowelled hers, to chisel therein those monstrous subterranean pagodas, borne up by gigantic rows of granite elephants.	В зависимости от того, светел или мрачен был ждущий воплощения символ, Греция увенчивала свои холмы храмами, пленявшими глаз, а Индия вспарывала свои горы, чтобы высекать в них неуклюжие подземные пагоды, поддерживаемые вереницами исполинских гранитных слонов.
Thus, during the first six thousand years of the world, from the most immemorial pagoda of Hindustan, to the cathedral of Cologne, architecture was the great handwriting of the human race.	Таким образом, в течение первых шести тысячелетий, начиная с самой древней пагоды Индостана и до Кельнского собора, зодчество было величайшей книгой рода человеческого.
And this is so true, that not only every religious symbol, but every human thought, has its page and its monument in that immense book.	Неоспоримость этого подтверждается тем, что не только все религиозные символы, но и вообще всякая мысль человеческая имеет в этой необъятной книге свою страницу и свой памятник.
All civilization begins in theocracy and ends in democracy.	Каждая цивилизация начинается с теократии и заканчивается демократией.
This law of liberty following unity is written in architecture.	Этот закон последовательного перехода от единовластия к свободе запечатлен и в зодчестве.
For, let us insist upon this point, masonry must not be thought to be powerful only in erecting the temple and in expressing the myth and sacerdotal symbolism; in inscribing in hieroglyphs upon its pages of stone the mysterious tables of the law.	Ибо, - мы на этом настаиваем, - строительное искусство не ограничивается возведением храмов, изображением мифов и священных символов, оно не только записывает иероглифами на каменных своих страницах таинственные скрижали закона.
If it were thus,-as there comes in all human society a moment when the sacred symbol is worn out and becomes obliterated under freedom of thought, when man escapes from the priest, when the excrescence of philosophies and systems devour the face of religion,-architecture could not reproduce this new state of human thought; its leaves, so crowded on the face, would be empty on the back; its work would be mutilated; its book would be incomplete.	Если бы это было так, то, поскольку для каждого человеческого общества наступает пора, когда священный символ под давлением свободной мысли изнашивается и стирается, когда человек ускользает от влияния священнослужителя, когда опухоль философских теорий и государственных систем разъедает лик религии, - зодчество не могло бы воспроизвести это новое состояние человеческой души, его страницы, исписанные с одной стороны, были бы пусты на обороте, его творение было бы искалечено, его летопись была бы неполна.

But no.	Между тем это не так.
Let us take as an example the Middle Ages, where we see more clearly because it is nearer to us.	Обратимся для примера к средним векам, в которых мы можем легче разобраться, потому что они ближе к нам.
During its first period, while theocracy is organizing Europe, while the Vatican is rallying and reclassing about itself the elements of a Rome made from the Rome which lies in ruins around the Capitol, while Christianity is seeking all the stages of society amid the rubbish of anterior civilization, and rebuilding with its ruins a new hierarchic universe, the keystone to whose vault is the priest-one first hears a dull echo from that chaos, and then, little by little, one sees, arising from beneath the breath of Christianity, from beneath the hand of the barbarians, from the fragments of the dead Greek and Roman architectures, that mysterious Romanesque architecture, sister of the theocratic masonry of Egypt and of India, inalterable emblem of pure catholicism, unchangeable hieroglyph of the papal unity.	Когда теократия в течение первого периода своего существования устанавливает свой порядок в Европе, когда Ватикан объединяет и заново группирует вокруг себя элементы того Рима, который возник из Рима старого, лежащего в развалинах вокруг Капитолия, когда христианство начинает отыскивать среди обломков древней цивилизации все ее общественные слои и воздвигает при помощи этих руин новый иерархический мир, краеугольным камнем которого является священство, тогда в этом хаосе сперва возникает, а затем мало-помалу из-под мусора мертвого греческого и римского зодчества, под дуновением христианства, под натиском варваров, пробивается таинственное романское зодчество, родственное теократическим сооружениям Египта и Индии, -эта неблекнущая эмблема чистого католицизма, этот неизменный иероглиф папского единства.
All the thought of that day is written, in fact, in this sombre, Romanesque style.	И действительно, мысль того времени целиком вписана в мрачный романский стиль.
One feels everywhere in it authority, unity, the impenetrable, the absolute, Gregory VII.; always the priest, never the man; everywhere caste, never the people.	От него веет властностью, единством, непроницаемостью, абсолютизмом, - иначе говоря, папой Г ригорием VII; во всем чувствуется влияние священника и ни в чем - человека; влияние касты, но не народа.
But the Crusades arrive.	Но вот начинаются крестовые походы.
They are a great popular movement, and every great popular movement, whatever may be its cause and object, always sets free the spirit of liberty from its final precipitate.	Это было мощное народное движение, а всякое великое народное движение, независимо от его причины и цели, всегда дает как бы отстой, из которого возникает дух свободолюбия.
New things spring into life every day.	Начинают пробиваться ростки чего-то нового.
Here opens the stormy period of the Jacqueries, Pragueries, and Leagues.	И открывается бурный период "жакерии", "прагерий", "лиг".
Authority wavers, unity is divided.	Власть расшатывается, единовластие раскалывается.
Feudalism demands to share with theocracy, while awaiting the inevitable arrival of the people, who will assume the part of the lion: Quia nominor leo.	Феодализм требует разделения власти с теократией в ожидании неизбежного появления народа, который, как это всегда бывает, возьмет себе львиную долю. Quia nominor leo.
Seignory pierces through sacerdotalism; the commonality, through seignory.	Из-под духовенства начинает пробиваться дворянство, из-под дворянства - городская община.
The face of Europe is changed.	Лик Европы изменился.