Ахмед Танпынар - Покой

Сидевший напротив, рядом с Адиле, Мюмтаз, хотя и не видел лица Нуран, сквозь которое красноречиво из неведомых глубин говорила душа, и тонкой улыбки, которая снаружи освещала это лицо, был готов верить, что мир переживает свой конец и что все это на самом деле очень хорошо, ибо племя глупцов под названием «люди» заслуживает именно этого. Однако улыбка Нуран, ее каштановые волосы, собранные на голове снопом, убеждали его, что жизнь — это прекрасные и полные радости перспективы, стоящие намного дальше и выше политики и битв, что счастье иногда подходит к человеку очень близко, на расстояние метра, а мир устроен намного лучше, чем он думал раньше. Когда пароход причалил к острову, к оптимизму молодого человека примешалась легкая боль. Здесь ему нужно было попрощаться с молодой женщиной и ее дочкой.

Как только Мюмтаз расстался с ними, он раскаялся, что поторопился. Он не должен был так вдруг удаляться от молодой женщины. «Может быть, я смогу ее еще увидеть?» — подумал он и решил немного подождать поодаль от пристани. Казалось, что толпа никогда не иссякнет. Когда, наконец, пассажиров и встречающих стало меньше, он разглядел Адиле с Сабихом. Адиле прошла по улице самостоятельно лишь некоторое расстояние и схватилась за мужа. Возможно, одной из форм хорошего управления капиталом, который зовется мужем, была для Адиле привычка заставлять чуть не нести себя по улице; и на этот раз они шли под руку. Сабих вышагивал так, будто хотел уравновесить навалившуюся на него с одной стороны Адиле всеми событиями, происходящими на Земле, сжимая в другой руке сумку с газетами, нахмурив от скуки лоб и, без сомнения, размышляя о великолепных манерах движения, швартовки и отплытия пароходов на Западе.

Мюмтаз отошел в сторонку и, чтобы не давать повода к сплетням, спрятался за спиной у группы каких-то людей. Через некоторое время показалась Нуран с дочерью. Ясно было, что молодая женщина предпочла задержаться на пароходе, чтобы спокойно сойти. Она шла, глядя на дочку, просто и нежно улыбалась, и что-то говорила ей.

Однако ни улыбки, ни речей надолго не хватило. Как только они вышли из здания пристани, Фатьма вдруг закричала:

— Папа!.. Мама, папа идет! — и бросилась вперед. То, что Мюмтаз увидел в следующую минуту, ему предстояло помнить до конца своих дней. Лицо Нуран побелело, как лист бумаги. Молодой человек внимательно посмотрел по сторонам; он увидел, как с расстояния двадцати — двадцати пяти шагов к ним подходит человек, лет тридцати пяти на вид, смуглый и темноволосый, с загорелым лицом и руками; весь вид этого человека свидетельствовал, что он привык к морским видам спорта; за ним следовала крупная, полногрудая блондинка, у которой, выражаясь коротко, природные данные были достаточно обильны и основательны — она была красива странной красотой (впоследствии вспоминая эту сцену, Мюмтаз решил: «Видимо, на вкус некоторых мужчин она привлекательна»). Нуран дрожала всем телом. Когда крупная блондинка поравнялась с ним, Мюмтаз услышал, как она тихо шепчет на смеси французского и турецкого:

— Однако, это скандал… Фахир, ради Бога, заставь ее замолчать, — шептала она. Наконец Фахир с любовницей подошли к молодой женщине. Эмма обняла девочку, приговаривая: «Машаллах!» и «Какая красивая девочка». А Фахир застыл. Он только гладил девочку по щеке. Сцена была поразительной, очень странной. Нуран вся дрожала, стоя на месте; а Эмма, коверкая слова, продолжала восхищаться:

— Ах, какая красивая девочка! — Фатьма же, страдая от ласк незнакомой женщины и особенно от холодности отца, плакала, вцепившись в подол матери. Те, кто наблюдал эту сцену со стороны, могли предположить, что Нуран спланировала ее заранее, а Фахир воспользовался случайной возможностью, чтобы продемонстрировать Эмме свое безразличие к бывшей жене. Наконец, Нуран положила конец этой жалкой сцене, которая, казалось, могла длиться беспрепятственно еще некоторое время, притом она сделала это жестом, который демонстрировал многие качества ее характера; обняв дочку, она обошла бывшего мужа с его пассией и через несколько шагов вскочила в фаэтон. Когда они проезжали мимо Мюмтаза, он увидел, что Фатьма плачет навзрыд. У него почему-то неожиданно защемило сердце. На перекрестке Мюмтаза ждали приятели. Он направился к ним:

— Где ты был? Мы тебя заждались…

— Ихсан приехал?

— Да, а с ним еще какой-то родственник!

— Какой?

— Некто по имени Суат. Странный человек. Он, дескать, лечился в санатории!