Ахмед Танпынар - Покой

Сказать по правде, этот брак с самого начала не был счастливым. Они оба очень любили друг друга, но физически совершенно не подходили друг другу: Фахир был нервным и апатичным, а Нуран — только терпеливой; они жили бок о бок, закрытые друг для друга духовно, открытые лишь в повседневных делах, словно оба были жертвами случайной встречи.

Появление на свет Фатьмы, казалось, поначалу немного изменило эту замкнутую и почти безрадостную жизнь. Однако, хотя Фахир очень любил своего ребенка, дома ему постоянно бывало скучно, и безмолвную, мягкую и погруженную в собственный мир жизнь жены он считал чужой. Фахиру казалось, что Нуран была безучастной, а та на самом деле семь лет ждала, что он сможет пробудить ее от этого сна.

Ее женская жизнь, по-своему богатая настолько, что можно было считать ее опасной, и в любом смысле плодовитая, протекала, с одной стороны, в иллюзиях из-за отсутствия мужчины, который будет заниматься только ею, как заброшенным полем, а с другой стороны, в чувстве унижения, которое появилось у нее, как она считала, из-за собственной бесплодности. Фахир был из тех людей, которые способны усыпить любое желание и страсть в стремлении к обладанию чем-либо. Поэтому он жил невзрачной, как пустоцвет, жизнью, ожидая резких неожиданностей, которые способны пробудить лишь инстинкты, совершенно не замечая ценности того богатого материала, который находился рядом с ним. Так как редкие возвращения его к жене не бывали искренними и он относился к ней поверхностно, он проходил мимо Нуран, не вызывая в ней никакой реакции, как волна, что набегает поверх подводной скалы. Ее темперамент мог бы пробудить в нем любовь, к которой в большом количестве примешивалась бы физическая составляющая, а мог бы подарить ему опыт, который бы оставил след в его жизни. А Эмма, которую Фахир случайно встретил на пляже в Констанце, стала в его жизни именно таким опытом. Этому красивому мужчине не хватало умения становиться на место другого человека. Однако тот факт, что Эмма пятнадцать лет своей жизни провела в любовницах у разных мужчин, сумел компенсировать эту неспособность им обоим.

Пережив ревность, множество страданий, угрызений совести, волнений, короче говоря, множество неприятных эмоций, Фахир внезапно увидел, что стал другим человеком. Словно участвуя в каком-то забеге, он два года на износ мотался по миру за своей подругой, а увидев, что никак не может за ней поспеть, полностью отдал поводья в ее распоряжение.

Так что Мюмтаз познакомился с женщиной, которой предстояло полностью изменить его жизнь, когда она жила именно в таких условиях, именно в таком одиночестве. Вместо того чтобы погружаться в прохладный полумрак салона на первом этаже парохода, Мюмтаз обычно предпочитал ездить на верхней палубе, даже если знал, что там ему будет не совсем удобно. Но какой же житель Стамбула не посмотрит, кто плывет рядом с ним на пароходе? Особенно если нет опасности остаться без места. Так что в тот раз он, как обычно, не захотел идти наверх, не осмотрев салон на нижней палубе. Там он увидел одного приятеля с женой, которого давно не встречал, сел рядом с ними, правда сказав себе: «Вот бы нам в другой день встретиться!» — когда через некоторое время вошла Нуран с несколькими пакетами и сумкой в одной руке, держа другой за ручку семилетнюю белокурую дочку. Супруги встретили вновь вошедшую так же радостно, как до того — Мюмтаза.

Мюмтазу сразу понравилась красивая точеная фигура молодой женщины, лицо, напоминавшее белоснежное видение. Как только она заговорила, он подумал: «Она стамбульчанка», а когда она произнесла: «Очень сложно покинуть место, к которому ты привык, но иногда Босфор навевает мне скуку» — он понял, кто она. Мюмтаз считал женщину красивой при соблюдении двух условий. Первое условие — она должна быть из Стамбула, а второе условие — она должна вырасти на Босфоре. Не в тот самый день, а за последующие недели он узнал, что третьим и, возможно, самым важным признаком красивой женщины является точная схожесть с Нуран; умение, как она, говорить нараспев по-турецки; привычка пристально смотреть на собеседника, как она; привычка оборачиваться, когда к ней обращаются, тряхнув, как она, каштановыми волосами; умение так же жестикулировать, как она; вдруг покраснеть во время разговора, растерявшись от собственной смелости; а в целом быть спокойной и безбрежной, как большая, широкая, безмятежная река, воды которой настолько чисты, что видно дно.