Эдвард Форстер - Говардс-Энд

— Минуточку! — крикнул мистер Уилкокс, услышав ее имя. Он дотронулся до звонка, и в комнате появился Чарльз.

Чарльз написал отцу подобающее письмо — более подобающее, чем то, что пришло от Иви, полное клокочущего детского негодования. Чарльз должным образом приветствовал свою будущую мачеху.

— Надеюсь, моя жена — здравствуйте! — угостит вас приличным ленчем, — так начал он свою речь. — Я оставил ей распоряжения, но мы живем на скорую руку. А после того как вы посетите Говардс-Энд, она будет ожидать вас к чаю. Интересно, что вы скажете о доме. Мне даже видеть его не хочется. Садитесь, пожалуйста! Убогий маленький домишко.

— Мне будет приятно на него посмотреть, — сказала Маргарет, впервые смутившись.

— Он предстанет перед вами в самом неприглядном виде, потому что в прошлый понедельник Брайс удрал за границу, не удосужившись даже позвать уборщицу, чтобы за собой прибрать. Никогда не видел такого ужасного беспорядка. Просто невероятно. Брайс не появлялся в доме целый месяц.

— С Брайсом я еще поговорю по душам, — прокричал Генри из внутреннего кабинета.

— Но почему он уехал так неожиданно?

— Инвалид есть инвалид. Не мог спать.

— Бедняга!

— Хитрюга! — сказал мистер Уилкокс, присоединившись к ним. — Он имел наглость без спросу выставить доски с объявлениями о субаренде. Чарльз их выбросил.

— Да, выбросил, — скромно подтвердил Чарльз.

— Я послал ему вслед телеграмму, и довольно алую. Он, и только он, лично отвечает за содержание дома в течение ближайших трех лет.

— Ключи оставлены на ферме. Мы их забирать не станем.

— Вот именно.

— Долли чуть было их не взяла, но, к счастью, я тогда оказался дома.

— Что он собой представляет, этот мистер Брайс? — спросила Маргарет.

Но до этого никому не было дела. Мистер Брайс был жилец, который не имел права сдавать дом в субаренду. Описывать его с какой-то другой точки зрения было пустой тратой времени. Его злодейский поступок обсуждался довольно долго, пока не появилась девушка с напечатанным «суровым» письмом. Мистер Уилкокс поставил свою подпись.

— А теперь поехали, — сказал он.

Маргарет предстояла поездка на автомобиле — один из видов приятного развлечения, который она презирала. Чарльз, до последнего мгновения подчеркнуто вежливый, усадил их, и через секунду контора Имперской и западноафриканской каучуковой компании скрылась из виду. Поездка, однако, не была особенно примечательной. Возможно, виной тому была погода — серое небо сплошь покрывали тяжелые облака. Возможно, Хартфордшир вообще не годится для автомобильных прогулок. Не промчался ли однажды некий джентльмен так быстро сквозь графство Уэстморленд, что даже его не заметил? А если можно проскочить Уэстморленд, то плохо придется графству, чей неяркий ландшафт требует особенно внимательного взгляда. Хартфордшир — это Англия в своем самом тихом обличье, с едва прочерченными холмами и реками, это Англия созерцательная. Если бы Драйтон был снова среди нас и сочинял новую версию своей несравненной поэмы, он воспел бы нимф Хартфордшира: их неопределенные черты лица и волосы, смешавшиеся с лондонским дымом. Их глаза были бы грустны, и они глядели бы, отворотясь от своей судьбы, на северные равнины, а их предводительницей была бы не Айсис и не Сабрина, а медленно текущая Ли. Им не потребовалось бы ни славных одежд, ни резвых танцев, но они были бы настоящими нимфами.

Шофер не мог ехать достаточно быстро, как предполагал поначалу, потому что Большое северное шоссе было битком набито машинами, спешащими из города в предпасхальные дни. Но для Маргарет, существа не особенно бойкого, постоянно волновавшегося из-за цыплят и детей, скорость казалась внушительной.

— Все в порядке, — успокоил ее мистер Уилкокс. — Они привыкнут. Как ласточки привыкли к телеграфным проводам.

— Да, но пока они привыкают…

— Автомобиль появился всерьез и надолго, — продолжил он. — Так что придется приспосабливаться. Вон там милая церквушка… хотя у тебя не очень хорошее зрение. Тогда, если беспокоишься по поводу дороги, смотри вокруг, на окружающий пейзаж.

Она посмотрела на пейзаж. Он вздымался и переливался как овсяная каша. И вскоре застыл. Они приехали.

Дом Чарльза стоял слева, а справа поднимались громады Шести холмов. Маргарет удивило их появление в этой местности. Они прерывали все более уплотняющуюся застройку, которая тянулась до Хилтона. Позади них она увидела луга и лес, а под ними, решила она, похоронены лучшие солдаты. Она ненавидела войну и любила солдат — в этом было одно из ее милых противоречий.