Эдвард Форстер - Говардс-Энд

— А не было ли у миссис Уилкокс брата — или дяди? Во всяком случае, Чарльз огорошил ее этим вопросом, и мисс Эйвери сказала: «Нет». Представляете: если бы она сказала «да», то вдруг оказалось бы, что это тетушка Чарли. (О, послушайте, как здорово! «Тетушка Чарли»! [38] «Тетушка Чарли» (также «Тетка Чарлея») — известная комедия Брэндона Томаса. По мотивам пьесы в Советском Союзе был снят фильм «Здравствуйте, я ваша тетя!». Надо будет подразнить его сегодня вечером.) Этот человек куда-то уехал и был убит. Да, теперь я точно вспомнила, что все было именно так. Том Говард — последний из Говардов.

— По-видимому, да, — небрежно бросил мистер Уилкокс.

— Послушайте, для Говардов Говардс-Энд — это совсем не хеппи-энд! — воскликнула Долли. — По-моему, я сегодня в ударе, а?

— Хотелось бы, чтобы ты выяснила, наступил ли хеппи-энд у Крейна.

— О, мистер Уилкокс, как вы можете?

— Потому что, если он напился чаю, нам пора ехать… Долли — славная малышка, — продолжал он. — Но иногда может хватить через край. Я и за большие деньги не согласился бы жить с ней рядом.

Маргарет улыбнулась. Хотя Уилкоксы всячески демонстрировали окружающим свою твердость, ни один из них не смог бы жить рядом с другим Уилкоксом или рядом с его владениями. Им был присущ колониальный дух, и они всегда искали такое место, где белый человек мог бы нести свое бремя незаметно для других. Конечно, пока в Хилтоне проживала более молодая семейная пара Уилкокс, Говардс-Энд нельзя было рассматривать как возможное жилище для них с Генри. Теперь возражения мужа по поводу переезда туда стали для Маргарет ясны как божий день.

Крейн напился чаю и был послан в гараж, где с их автомобиля стекала грязная вода, пачкая автомобиль Чарльза. Ливень теперь уже наверняка промочил насквозь Шесть холмов, принеся с собою новости о нашей беспокойной цивилизации.

— Любопытные курганы, — сказал Генри. — Но пора садиться в машину. Остальное в другой раз.

Он должен был быть в Лондоне к семи, а лучше к шести тридцати. Маргарет снова потеряла ощущение пространства, снова деревья, дома, люди, животные и холмы слились, сгрудившись, в грязную массу. И вот она уже на Уикем-плейс.

Вечером ей было хорошо. Ощущение текучести, которое преследовало ее целый год, на время исчезло. Она позабыла про сборы и автомобили, про спешащих куда-то людей, которые так много знают и так мало связаны друг с другом. Она вновь обрела ощущение пространства, без которого невозможно понять земную красоту, и, начав с Говардс-Энда, попыталась осознать, что такое Англия. Ей это не удалось — нужные представления не появляются, когда мы сами стараемся их вызвать, однако постоянные попытки могут способствовать их возникновению. Но в ней проснулась неожиданная любовь к этому острову, связанная, с одной стороны, с плотскими радостями, а с другой — с непостижимым. Хелен и отец знали такую любовь, бедняга Леонард Баст тщился ее обрести, но от Маргарет она была до этого дня скрыта. Без всякого сомнения, любовь пришла к ней благодаря дому и старой мисс Эйвери. Благодаря им. Понимание, что это случилось «через» них, не покидало Маргарет. Ее сознание, трепеща, приходило к выводу, который лишь глупцы облекали в слова. Затем, вернувшись назад, в теплоту дома, ее мысли остановились на красном кирпиче, цветущих сливах и всех осязаемых радостях весны.

Еще днем, успокоив разволновавшуюся Маргарет, Генри провел ее по своим владениям и объяснил назначение и размеры различных комнат, вкратце изложив историю маленькой усадьбы.

— К моему величайшему сожалению, — повествовал он, — сюда не были вложены деньги лет пятьдесят назад. Тогда земли здесь было больше в четыре или пять раз — по меньшей мере акров тридцать. Из нее можно было бы что-то сделать — разбить небольшой парк или, на худой конец, проложить аллеи, обсадив их кустарником, и перенести дом подальше от дороги. Какой прок заниматься этим теперь? Ничего не осталось, кроме луга, да и тот был заложен-перезаложен, когда мне пришлось разбираться с имением. Да и дом, кстати, тоже. О, все оказалось не так просто.

Слушая его, Маргарет видела двух женщин — одну постарше, другую помоложе, — которые смотрели, как тает их наследство. Она видела, как они приветствовали в Генри спасителя.

— Все дело в плохом управлении. Да и вообще дни маленьких ферм сочтены. Они не окупаются — если только не заниматься интенсивной обработкой земли. Небольшие участки, стремление назад к земле — ох эта мне филантропическая демагогия! Считай, что это правило: ничто не приносит дохода, если масштаб невелик. Большая часть земли, которую ты видишь (они стояли у окна второго этажа, единственного, что выходило на запад), принадлежит людям из «Парка» — они сделали неплохие деньги на добыче меди, молодцы! Ферма Эйвери, так называемая «общинная земля Сиша», вон там, где, видишь, стоит сломанный дуб, — их всех прибрали к рукам, и это имение тоже было на грани.