Константин Петришин - Заговор жрецов

И впервые у великого князя в глубине души проснулся страх перед этим человеком, которого они, великие князья, за глаза называли мальчишкой и учили его уму-разуму даже тогда, когда он, волею судьбы, был вознесен на российский престол и стал для всех недосягаем.

И вот сейчас, глядя на расхаживающего по столовой государя, низенького, невзрачного, с почти испуганным лицом, великий князь Михаил Александрович, вдруг, почувствовал, насколько он зависим от этого человека, от его воли и даже прихоти. «Боже мой! – подумал про себя великий князь. – Какие же мы все ничтожные и трусливые. И за что только бог дал нам власть над людьми, которые, может быть, чище нас и смелее во много раз в делах и помыслах своих?.. Мы всегда требовали от жертвенного народа новых и новых жертв и даже не пытались объяснить ему, ради чего нужны эти жертвы! Неужели приходит конец всему?.. Газеты, уже не таясь, пишут о будущем России, где нет места монархии… Чуть ли не героями становятся террористы и социал-революционеры… Интеллигенция, еще недавно трепетавшая перед одним словом – государь, ведет себя разнузданно и похабно, упражняясь на дискуссиях и сытых вечеринках в словоблудии в адрес русского трона и монарха. О войне же говорят с возмущением. И больше ничего…»

Пока великий князь размышлял, Николай II перестал ходить и снова сел за стол.

– Сегодня какое число? – спросил он.

– Шестнадцатое, а что? – поинтересовался великий князь Михаил Александрович.

– Давно я на охоту не ездил… Даже ворон перестал стрелять, – ответил Николай II. – Съездить что ли?

В эту минуту в зал вошел Фредерикс и остановился у двери.

– Ваше императорское величество, прибыл морской министр Бирилев.

– Фредерикс, у меня обед…

– Я прошу прощения, ваше величество, но он говорит, что дело неотложное.

Николай II перевел взгляд на великого князя Михаила Александровича.

– Подсказывает мне мое бедное сердце, что у этого Бирилева снова что-нибудь случилось, – произнес с тяжелым вздохом Николай II. И, обернувшись к Фредериксу, сказал: – Пусть войдет. Только предупреди его – долго слушать его я не собираюсь.

Фредерикс слегка поклонился и вышел.

Бирилев чуть ли не влетел в столовую.

«Так оно и есть», – подумал Николай II, мельком взглянув на Бирилева. Он встал, поздоровался за руку с морским министром и предложил ему присесть за стол.

– Я слушаю вас, – сказал Николай II.

– Ваше величество, только что пришло сообщение. Разбита эскадра адмирала Рождественского. Эта беда случилась 14 мая…

Николай II медленно откинулся на высокую спинку стула.

– Что значит разбита? – переспросил он. – Вы что несете?..

Великий князь Михаил Александрович заступился за Бирилева.

– Пусть докладывает…

Бирилев с благодарностью посмотрел на великого князя.

– Как вам известно, ваше величество, – продолжил Бирилев, – в конце апреля в бухте Ван-Фонг 3-я эскадра присоединилась ко 2-й эскадре адмирала Рождественского, который взял на себя общее командование и принял решение идти во Владивосток кротчайшим путем через Корейский пролив.

14 мая наши корабли вошли в пролив и столкнулись с японским флотом. Начался бой. Через час затонул броненосец «Осляба». Потом затонули еще 3 из 4-х новых броненосцев: «Князь Суворов», «Бородино», «Император Александр III»… – Бирилев на мгновение умолк, словно собирался с мыслями. Затем заговорил снова. – В ходе боя адмирал Рождественский был тяжело ранен и переправлен с «Князя Суворова» на миноносец «Бедовый». Бой длился в течение всего дня.

Ночью от минных атак японцев погибли еще несколько кораблей. На следующий день еще 4 корабля. Миноносец «Бедовый» к полудню 15 мая поднял сигнал о сдаче… Затем подняли сигналы о сдаче еще 2 эскадренных миноносца и 2 броненосца из эскадры адмирала Небогатова. На них находилось около 2 тысяч матросов… До Владивостока прорвались лишь крейсер «Алмаз» и два миноносца, – закончил доклад Бирилев.

Николай не проронил ни слова. Он был потрясен до глубины души этой новостью.

Прошло, наверное, не менее двух-трех минут. Наконец он обронил:

– Это конец…

Поднял голову и рассеянно посмотрел на великого князя Михаила Александровича.

– Да-а-а… Неприятная новость, – ответил тот. – Однако до конца еще далеко… Единственное чего теперь надо опасаться, так это людского гнева…

– Я им всем заткну рот! – неожиданно вскипел Николай II. – Пусть только попробуют меня в этом упрекнуть! – И, вспомнив, что в столовой еще находится и Бирилев, император махнул рукой. – Идите, Бирилев, и подробно опишите все в донесении. Мне нужно письменное донесение, – повторил он.