Анастасия Молчанова - Платье для амазонки. Фемслеш-ностальгия

Чтобы больше не выслушивать унизительные увещевания, превозмогая себя, я скорее сбежал в ванную и включил воду на полный напор. В самом деле, наш этический диспут немного взбодрил меня, даже появились некоторые силы для водных процедур. Тоненькая струйка грохотала в ушах водопадом, но в мыслях, кажется, наступила долгожданная тишина. Конечно, миссис Хадсон права: надо что-то предпринимать – действовать, двигаться, иначе болото отчаяния всё глубже затягивало бы меня. Терять всё равно уже нечего. Неотрывно глядя на бушующий поток, я высвободился из одежд.

Я надел то самое бирюзовое платье.

Оно оказалось удивительно удобным, будто почти не сковывало движений. Глядя в зеркало, я провёл пальцами по бокам, талии, бёдрам – и почувствовал подтянутость и упругость своего тела.

Оно как будто снова приняло форму, воссоединилось из распадающихся частей. Словно склеили разбитый глиняный сосуд. Странное мной овладело ощущение, непривычное, но приятное: я понимал, что та зазеркальная женщина может вызывать желание. Я отнюдь не страдаю нарциссизмом, но мне нравилось то, что я видел в своём отражении. Руки мастерицы даже меня смогли сделать красивой леди, и уж если я обрёл чужими стараниями истинное чудо, может быть, мне и самому стоило хоть что-нибудь сделать – и побороться за своё счастье? Именно тогда я дал себе слово вернуть любовь – чего бы мне это ни стоило.

Не могу сказать, что я абсолютно хладнокровно стучал в роковую дверь. Поджилки тряслись, но отступать я не собирался. Открыла мне сама Мэри Морстен.

– Ах, мисс Холмс! Какой приятный сюрприз! Рада вас видеть. Проходите же.

Удивительное создание! Она, сама невинность, глядела на меня изумленно раскрытыми глазами и сияюще улыбалась. Сколь ни низка человеческая природа, я стараюсь терпимо относиться к людям. Но в ту минуту в моей душе всколыхнулась лишь кипящая смесь раздражения, отвращения и злости. Пожалуй, столь лицемерного существа, как до приторности слащавая, жеманная Мэри Морстен, я в жизни ещё не встречал. Такие гадины строят из себя слабых, невинных овечек и этим затуманивают мозги, расслабляют твою бдительность, но при случае готовы растоптать тебя, словно ты не человек, а лишь досадное недоразумение, преграда на пути ко всё большему расширению их безграничного эгоизма. И неужели такую низкую, пустую женщину можно было предпочесть мне? Разве я настолько хуже её, недостойнее?

Я старался глядеть на соперницу как можно строже, что её, однако, мало смущало. Будь моя воля, я собственноручно придушил бы гадюку, но я лишь кивнул и вошёл в дом. К моему удивлению, в гостиной не оказалось той, кого я ожидал увидеть. Там сидела почему-то лишь Кэт Уитни.

– Мисс Холмс, добрый день, – приветливо улыбнулась она.

– Здравствуйте, миссис Уитни. А что же случилось с мисс Уотсон? Где наша общая знакомая?

– О, вы зря беспокоитесь, мисс Холмс. Мисс Уотсон отнюдь не теряет времени даром и каждую секунду вдали от вас проводит с пользой, – улыбаясь, тоненьким голоском пролепетала Мэри Морстен. Однако её слова заставили меня вздрогнуть. Так, значит, самонадеянная разлучница считает, что Уотсон со мной впустую тратила время? Значит, я, по мнению мисс Морстен, не был достоин общества моей дорогой подруги?

– Что ж, очень радует. Разумеется, рядом с человеком моей легкомысленной профессии любой барышне стало бы скучно.

Кэт Уитни засмеялась.

– Так хорошо, что вы нашли время прийти, мисс Холмс, – воскликнула Мэри Морстен, вдруг взяв меня под локоть. – Уотсон всё же рассказала вам?

– Зная многолетнюю дружбу мисс Холмс и мисс Уотсон, нечему удивляться, – заметила миссис Уитни.

– Но она несносна в своей преданности вам, мисс Холмс. Что вы с ней сделали? Она забыла заповедь: «Не сотвори себе кумира». У меня теперь такое чувство, что весь город знает.

Я внимательно глядел на мисс Морстен: она не соображает, что говорит? Или, напротив, прекрасно понимает – и совсем уж изощрённо издевается? Но я принял её игру.

– Считаете, она поступила дурно, что призналась вам? – хладнокровно спросил я, освобождаясь от её навязчивых объятий и садясь в кресло. – Делиться с подружками – обычное дело, не так ли?

– Конечно-конечно, только… Нет, не подумайте, я знаю, что вам любые секреты можно доверить. Но всё равно… Ах, я слишком взволнована.

– Полагаю, чем больше людей будет в курсе, тем вам станет приятнее.

– Преждевременная огласка в таком деликатном деле может только навредить, – заметила миссис Уитни. Она вела себя несколько умнее, чем мисс Морстен, хотя и не намного.