Николай Дмитриев - В грозный час

Эмин-паша был рад своему возвращению. Он даже, ещё когда галера только шла Босфором, выбрался на корму и, стоя возле капитана, любовался открывавшимся видом. А когда галера наконец-то вошла в Золотой Рог и на берегу за мощными цареградскими стенами возникли утопавшие в зелени дворцовые крыши, над которыми поднимались тонкие островерхие башни минаретов, турок возблагодарил Аллаха за спокойный переход морем. Правда, несколько необычный вид гавани насторожил Эмина-пашу. Слишком много боевых галер и больших пушечных галеасов теснилось у пристаней.

Галера Эмина-паши какое-то время ещё шла бухтой, а потом резко свернула к берегу. Гребцы стали работать медленнее, а затем, повинуясь зычному капитанскому выкрику, торопливо убрали вёсла. Галера, всё замедляя ход, сама приблизилась к берегу и, стукнувшись бортом о край свайного пирса, вовсе остановилась. С носа и кормы галеры поспешно сбросили чалки, которые тут же были закреплены. Сам Эмин-паша, с нетерпением ждавший этого, наконец-то смог вздохнуть с облегчением. Ещё одно путешествие морем, которого он сильно побаивался, благополучно закончилось…

Эмин-паша всегда всё обдумывал и никогда не спешил. Но, едва прибыв в Стамбул, он сразу уловил тут некую напряжённость и потому, даже не сменив дорожный халат на парадную одежду, он, сойдя на берег поспешил не к себе, а к своему давнему другу Исмаил-бею, роскошный, окружённый садом дом которого стоял на склоне одного из стамбульских холмов совсем недалеко от пристани. Именно это было весьма кстати, поскольку в Стамбуле Эмина-пашу знали многие, и он боялся встретить знакомца, в то время как сам хотел видеть сейчас только Исмаил-бея.

Они сдружились ещё во время давних походов, когда юный Исмаил-бей командовал небольшим отрядом спаги [56] Воины-кавалеристы. , а под началом молодого Эмина-паши было всего три сотни янычар. Правда, теперь к их дружбе добавился ещё и взаимный интерес, поскольку дворцовые интриги – вещь немаловажная, а терять благосклонность султана не желал ни тот, ни другой. Поэтому при каждой встрече они обменивались новостями, причём Эмин-паша сообщал, как обстоят дела на окраинах империи, а Исмаил-бей предупреждал друга о том, с чем тот может столкнуться во дворце.

Стараясь не привлекать внимание, Эмин-паша покинул пристань, но, войдя в город, пошёл не к дворцовой площади, а свернул вбок на узкую улочку, которая вела прямо к усадьбе Исмаил-бея. Однако и здесь Эмин-паша, пройдя мимо главного входа, начал обходить усадьбу кругом. Здесь улочка стала ещё уже, превратившись в мощённую плитняком тропинку, идущую вдоль высокой ограды. В одном месте плитняк был уложен ступеньками, и по этой лестнице Эмин-паша спустился к неприметной калитке.

Калитку закрывала крепко сколоченная дверь с вделанным в неё кованым железным кольцом. Эмин-паша взялся за него и трижды ненамного приподнял. Каждый раз калитка отзывалась глухим деревянным стуком и по прошествии малого времени открылась. Из неё выглянул привратник и, хорошо зная Эмина-пашу, молча отступил в сторону, давая гостю войти. По выложенной таким же плитняком дорожке Эмин-паша через сад прошёл к дому и, задержав взгляд на открытой галерее второго этажа, усмехнулся. Он понял, почему дом купца Мехмета-оглу тогда напомнил ему Стамбул…

Увидев внезапно появившегося на пороге Эмина-пашу, владелец усадьбы Исмаил-бей искренне обрадовался. Сразу отметив скромное одеяние гостя, он усмехнулся:

– Как всегда потихоньку. Небось, прямо с пристани?

Обрадованный тем, что удачно застал хозяина дома, Эмин-паша улыбнулся:

– Да, только-только сошёл на берег.

– Откуда на этот раз? – сделав широкий приглашающий жест, спросил Исмаил-бей.

– Из Крыма, – коротко ответил Эмин-паша, усаживаясь на ковёр.

Исмаил-бей громко хлопнул в ладоши и тотчас прибежавшему слуге бросил:

– Дастархан гостю! – а затем сел рядом с Эмином-пашой.

– Я вижу, ты сразу пришёл ко мне, – Исмаил-бей внимательно посмотрел на Эмина-пашу. – У тебя что, плохие вести?

– Да нет, – Эмин-паша немного подумал. – Просто я увидел, что в бухте что-то не так. Много военных галер и ещё такие большие корабли с пушками…

– Что тут непонятного? – пожал плечами Исмаил-бей. – Мы же ведём морскую войну. Против нас выступил объединённый флот Испании, Венеции и Генуи.

– Генуэзцы? – переспросил Эмин-паша, и ему вдруг вспомнился капитан, три месяца назад торговавшийся на невольничьем рынке Кафы.