Николай Дмитриев: Рубин из короны Витовта

© Дмитриев Н.Н., 2014

© ООО «Издательство «Вече», 2014

«Меня почему-то больше всего привлекает первая половина пятнадцатого столетия. Ещё бы! Наступление с севера Тевтонского ордена остановлено при Грюнвальде, а вместо этого начала расти угроза с юга, где вот-вот должно было начаться турецкое нашествие и византийский император, опасаясь за Константинополь, искал поддержки у европейских монархов.

А те были заняты своими делами: цесарь стремился лишить власти курфюрстов [1] , в то время как король польский мечтал одолеть шляхетское своеволие и одновременно делал всё, чтобы любой ценой присоединить Литву, где княжил могучий Витовт, вынужденный постоянно оглядываться на Дикое Поле, откуда то и дело налетали татары.

Что же касалось религиозных дел, то и там всё никак не складывалось… Чехию раздирали войны еретиков-гуситов, Польша и оба Ордена стремились не только крестить язычников, но и продвинуть католицизм как можно дальше на восток, где православные русские схизматики отчаянно сопротивлялись власти папы римского, да к тому же на этом фоне ещё и магометанская угроза…»

Мастер Антонио Цзаппи, огранщик драгоценных камней, был в полном восторге. Сегодня у него работа спорилась как никогда. Он трудился с утра и не чувствовал усталости, наоборот, чем ближе было к завершению, тем больший подъём охватывал мастера. Огромный индийский рубин, купленный за гроши у портового проходимца, изначально был почти овальной формы, потому Антонио рискнул: нанес на него аж двадцать четыре грани и сейчас окончательно полировал их.

День кончался. Солнце на западе вот-вот должно было коснуться поверхности моря, и последние его лучи, проникая через распахнутое настежь окно, заставляли изумительный камень играть ярко-красными вспышками. Антонио наконец закончил работу, отложил инструмент и, полюбовавшись камнем, мечтательно посмотрел в окно. Там, в море, далеко на горизонте, таяли паруса и Цзаппи вдруг показалось, что теперь всё будет по другому…

Когда довольный Антонио заворачивал готовый рубин в кусочек бархата, солнце почти село и дневная жара понемногу стала спадать. Мастер прошёл в кухню и, наконец, вспомнив, что с утра ничего не ел, с удовольствием поужинал. Покончив с привычной тарелкой спагетти и завершив трапезу бутылкой кьянти, Антонио, как всегда, прилёг отдохнуть, но тут с ним стало происходить нечто необычное.

Во-первых, куда-то подевался вроде бы уже сморивший его сон, а во-вторых, недавнее радостное возбуждение непонятно почему сменилось тревогой. Напрасно Антонио крутился на постели. Спать так и так не хотелось, а вот неясное беспокойство натолкнуло на размышления. Антонио не один год работал с драгоценными камнями и хорошо знал, как они могут повлиять на человека. Похоже, сегодняшний рубин, если ещё принять во внимание обстоятельства его приобретения, должен был подействовать наверняка…

В конце концов, Антонио оставил напрасные надежды на отдых и, прекратив зря крутиться на кровати, поднялся. Словно подчиняясь неясному зову, он прошёл в мастерскую, вздул свечку и долго приглядывался к свечению огранённого им камня, стараясь проникнуть в его тайну. Потом, поняв, что ему самому этой загадки не отгадать, Антонио снова завернул рубин в бархатку и одевшись решительно вышел из дома.

Как и всегда с приходом сумеречной прохлады, на улицах возникло оживление, которое обычно продолжалось почти до полуночи. Вокруг было много прохожих, звучал смех, разговоры, а в одном месте Антонио даже услыхал приятное пение в сопровождении лютни, доносившееся из глубины двора. Однако торопившийся мастер ни на что не обращал внимания и, пройдя улицу почти из конца в конец, постучал в дверь неприметного строения.

Мэтр Терезини был известный маг, чародей и звездочёт и поэтому, когда встревоженный Антонио возник на пороге его жилища, больше похожего на убежище колдуна, хозяин, который возился у своего стола, только вопросительно глянул на позднего гостя.

– Высокочтимый мэтр, – Антонио вежливо поклонился. – Я по делу.

– Я вижу, – кивнул маг и спросил: – Ну что там у тебя?

– Вот, – и Антонио, развернув бархатку, выложил на стол огранённый рубин.